Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса

Даже если великий художник и его соратники специально позаботились о том, чтобы его подлинное лицо было сокрыто от современников и потомков, даже если он хотел остаться жить только в своих творениях, превратить их в свой единственный памятник, без надгробия и эпитафии, — мы можем узнать об этом, лишь найдя его и поняв его помыслы. Этот поиск ни в коей мере не свидетельствует об отсутствии пиетета перед творениями великого человека, уважения к его памяти. Смешно и наивно видеть в научных исследованиях и гипотезах лишь погоню за историческими сенсациями, попытки кого-то «разоблачить». И надо быть уже совсем лишённым воображения, чтобы опасаться, что такие исследования могут нанести ущерб чьему бы то ни было престижу, будь то престиж Англии, мировой литературы и театра или славного города Стратфорда-на-Эйвоне. Как бы ни складывался спор вокруг Шекспира, авторитет великого писателя незыблем, ибо он основывается на его несравненных творениях, а не на документах стратфордского прихода и судебных протоколах о преследованиях несостоятельных должников.

Речь идёт не о «разоблачении» Шекспира, а о его постижении. Множество фактов указывает на то, что перед нами — Великая Игра, самое блестящее создание гениального драматурга, сценой для которого стало само Время, а роль не только зрителей, но и участников отведена сменяющим друг друга поколениям смертных. И те, кто сегодня, подобно старательным библейским евнухам, охраняют запечатанные входы в святая святых этого Театра Времени, не зная, что скрывается за ними, тоже исполняют предназначенную им роль.

Постижение Великой Игры об Уильяме Шекспире — не потеря, как опасаются «стерегущие порог», а неизмеримое обогащение. Что же касается Уильяма Шакспера, то, когда, как и предвидели создатели Первого фолио, «время размоет стратфордский монумент», то есть будет понятно, что Шакспер не был Великим Бардом, но несколько столетий исправно выполнял роль его маски, «импрессы», мир не только не отвернётся от старых реликвий, но будет чтить их по-новому. Ибо он как один из главных актёров Великой Игры займёт достойное место в её истории — на удивление и в назидание человечеству!

Конечно, придёт день, когда различия в позициях оппонентов в Споре отойдут на задний план и будут казаться несущественными: ведь каждый отстаивал своё представление, своё видение Потрясающего Копьём, каждый был активным участником задуманного им Театра.

Но сегодня говорить об этом ещё рано. Сегодня не так важна сама общая дискуссия, где основные аргументы и контраргументы уже давно начали повторяться, как конкретные исследования фактов, которые могут являться ключами к тайне Великого Барда, к святая святых его Театра. И честеровский сборник «Жертва Любви» — один из таких важнейших ключей.

Человечество непременно обретёт истину о Великой Игре, коль скоро у нас хватит сил и ума пробиться к ней через все препятствия и лабиринты, нагромождённые не только всепожирающим Временем, но и гениальным умыслом тех, кто стоит всегда так близко от нас, — мы ощущаем биение их высокой мысли, однако, невидимые, неузнанные, они словно смеются над нашими трудностями, над попытками соединить разбросанные там и сям обрывки ариадниной нити.

Но час Голубя и Феникс пришёл…

Глава третья Целомудренные хозяева Шервудского леса

Следы ведут в Бельвуар. — Дитя государства. — О, Падуя, Падуя… Разгаданный портрет. — Феникс, дочь Феникса — Розалинда. Жак-меланхолик жаждет быть шутом. — Кембриджские игры вокруг обители муз. — Фаворит на эшафоте. Крушение. — Корабль плывёт в Эльсинор. Два кварто «Гамлета». — Поэты Бельвуареной долины. — Графиня Пембрук — хозяйка поэтической Аркадии туманного Альбиона. — Преображение жены капитана Лэньера

Следы ведут в Бельвуар

Теперь вернёмся к Рэтлендам, платонической чете, чьи необычные отношения и занятия, а также странные обстоятельства почти одновременного ухода из жизни в точности совпадают с тем, что рассказывают о Голубе и Феникс Роберт Честер и другие поэты — авторы сборника «Жертва Любви».

Даже если бы Роджера Мэннерса, 5-го графа Рэтленда, не подозревали серьёзно в том, что именно он скрывался за псевдонимом-маской «Потрясающий Копьём», обнаруженных в XX столетии фактов достаточно, чтобы привлечь пристальное внимание к этой странной личности, всегда оказывающейся там, где мог бы находиться и Великий Бард, и нередко там, где находился Уильям Шакспер из Стратфорда; чтобы постараться узнать всё о Рэтленде и его жене-поэтессе, бывших, как постепенно выясняется, одним из подлинных центров литературной жизни тогдашней Англии.