Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса

Все поэты Англии славят Гиганта Ума и его «Нелепости». — Галопом по Европе. — «Капуста» на десерт для идиотов-читателей. — Пешком в Индию под хохот Водного Поэта Его Величества. — Раблезианский карнавал

Все поэты Англии славят Гиганта Ума и его «Нелепости»

Изучая творчество Бена Джонсона, Майкла Дрейтона, Джона Донна, Джона Дэвиса и других английских поэтов шекспировской эпохи, я неоднократно встречал в их произведениях имя некоего Томаса Кориэта. В основном это были хвалебные стихотворения, написанные поэтами специально для выпущенной этим Кориэтом в 1611 году книги о своём пешем путешествии по Европе. Как сообщали комментаторы, для книги Кориэта поступило так много поэтических панегириков, что часть из них пришлось поместить в другом издании.

Названия этой и последовавшей за ней книг Кориэта показались мне весьма странными для трудов о путешествиях: «Coryat's Crudities» («Кориэтовы Нелепости») и «Coryat's Crambe»[125] («Кориэтова Капуста», но также и «Кориэтова игра в слова»). Странную смесь из безмерных восхвалений, многозначительных и не всегда поддающихся расшифровке намёков и грубо-гротескного высмеивания представляют собой и сами обращённые к Кориэту панегирики. А ведь смысл публикации панегирических обращений к авторам заключался именно в том, чтобы воздать им хвалу, рекомендовать их произведения читателям. Очень трудно представить, чтобы какой-то автор, рассказывающий от своего имени о путешествии за границу, мог дать собственным трудам такие издевательские названия и поместить в них такие материалы, как джонсоновские «комментарии» к рисункам на титульном листе «Нелепостей», развязно высмеивающие якобы незадачливого путешественника. Однако эти двустишия Джонсон почему-то назвал «ключом, которым можно открыть тайну Кориэтовой книги». 

Джон Донн, говоря о Кориэте и его книге, прибегает к таким эпитетам, как «величайший», «неизмеримый», «превосходящий и удивляющий весь мир», «Гигант Ума» и даже «Великий Лунатик»! Донн отмечает глубину Кориэтовой мысли, его учёность, точность его описаний, которые могут служить образцом для любого писателя. Творение Кориэта не уступает лучшим созданиям Античности, ему суждено великое будущее! Но критикам грядущих времён будет нелегко постигнуть его смысл, ибо, по словам Донна:

«Книга Кориэта мистична, она подобна Сивиллиным,
И каждая её часть не менее ценна, чем целое».

Непохоже, чтобы Донн просто иронизировал: в книге совершенно не известного тогда писателя о его первом и заурядном по маршруту путешествии на континент есть что-то очень значительное даже для такого поэта философского склада, как Джон Донн. Но что именно? От ответа на этот вопрос Донн демонстративно уходит, прикрываясь двумя макароническими (склеенными из разноязычных слов) двустишиями.

Майкл Дрейтон идёт ещё дальше; от имени всех поэтов он обращается к «дорогому Тому»:

«Ты наш наставник, который учит нас петь,
И мы все лишь твои дзанни[126]

, твои послушные обезьяны».

Все эти многозначительные намёки, а также участие в книге беспрецедентного числа других поэтов, в том числе Томаса Кэмпиона, Генри Гудиа, Хью Холланда, Джона Дэвиса, Кристофера Брука, Джона Харрингтона, требовали тщательного изучения всего о Томасе Кориэте и его сочинениях. 

Однако, приступив к изучению необыкновенного явления, которое называется «Томас Кориэт», я довольно скоро обнаружил, что оно сравнительно мало исследовано и удовлетворительно не объяснено. Его «Нелепости» за прошедшие без малого четыре века были переизданы в Англии лишь два раза, без комментариев, а первая и единственная монографическая работа о нём — книга англичанина Майкла Стрэчена^{89} — появилась уже в наше время, в 1962 году. На русском языке о Кориэте никогда не писали.