Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса

Первая группа акростихов названа «алфавитными» — она состоит из 24 стихотворений (на 7 страницах). Это семистишия с рифмой «ab abb сс», в которых первое слово каждой строки начинается с одной и той же буквы; стихотворения расположены в порядке английского алфавита — от А до Z. Вторая — и значительно большая по объёму — группа акростихов создавалась по другому принципу: начальные слова каждой строки, читаемые сверху вниз, образуют предложение, являющееся, в свою очередь, первой, ключевой строкой или даже несколькими строками стихотворения. Здесь, в зависимости от количества слов в ключевом предложении, мы встречаемся со всем разнообразием строфики — от шестистиший до четырнадцатистрочных стихотворений (сонет) — и рифмовки. Адекватный перевод этих акростихов на другой язык невозможен, поэтому для читателей, владеющих английским, мы приводим некоторые из них в первозданном виде.

«Песни Голубя» — труднейшие филигранные акростихи — давно привлекли к себе восхищённое (а подчас и озадаченное) внимание западных специалистов по английской поэзии. Поражает обилие шекспировских сравнений, метафор, отдельных слов и целых фраз, как будто сошедших на эти страницы из поэм и сонетов Уильяма Шекспира. Как и в сонетах Шекспира, здесь доминирует тема нежной любви-дружбы, определяющей, наряду с творчеством, смысл жизни поэта. Высшее счастье — любить и знать, что ты любим.

Прекрасная Феникс — «восхитительная комета», «её красота цветёт подобно розе». Любовь поэта к ней исполнена безмерной преданности, искренности, чистоты. Но их объединяет не страсть: их союз основан на духовном родстве, на радости «совместного служения Аполлону», чей огонь они бескорыстно поддерживают, веря в своё высокое предназначение.

«Я сам и всё моё всегда твоё» — эту фразу образуют первые слова строк одного акростиха. Несравненная Феникс — Муза поэта, вселяющая в него «дух древнего Гомера». Их творческий союз неразделим: «Мои строки являются и твоими», «Я буду исполнять мои сонеты на твоей арфе», «Обратись ко мне, и я отвечу песней, с которой никто не сравняется».

Но безоблачная радость и счастье — не удел нашего Голубя. Многие строки исполнены горечи и боли, несправедливой судьбой он обречён на страдание; с ним, как можно понять из другого акростиха, произошло какое-то несчастье, он тяжко болен. Неоднократно он просит у неё прощения за своё состояние, взывает к её сочувствию, помощи:

«Если у тебя есть сострадание, прояви его,
Ведь сострадание — лучшее украшение женщины…»

«Яви своё милосердие, о Феникс,
Помоги страдающему в его болезни…»

«Никакие лекарства, никакие пластыри
Не затянут раны, которые убивают моё тело…»

«Смерть преследует меня по пятам,
Лишь твоя любовь не даёт ей остановить моё сердце».

Неоднократное возвращение к этой теме, сам характер этих строк с их почти медицинской терминологией (болезнь, боли, лекарства, пластырь) оставляют мало сомнений в том, что речь идёт не только — и не столько — о душевных, любовных страданиях, томлении и жалобах, где значительную роль может играть поэтическая традиция и мода, но и о страданиях физических, придающих отношениям этой необыкновенной четы трагический, даже жертвенный характер.

Голубь передаёт Феникс свои знания, своё искусство. Но рядом с темой чистой, платонической любви, сострадания, преданности, поклонения Аполлону и музам неотступно следует тема тайны, секрета. Между Голубем и Феникс существует согласие не только о возвышенной чистоте их отношений и совместном служении искусствам, но и о тайне, которая должна их окружать, хотя читателю трудно понять, почему такие благородные отношения и занятия должны сохраняться в секрете.

«…Я буду твоим неизвестным Голубем».

«…О, будь моим Фениксом, а я буду твоим Голубем,
И мы будем любить друг друга в тайне от всех».

«…О, не разглашай мою любовь, ты, вестник дня!»

«…Свои чувства и занятия я скрою,
Лишь эти строки могут открыть тайны моего сердца».