Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса

Не много в мировой истории загадок столь же волнующих, принципиально важных для всей человеческой культуры. Иные из них уже раскрыты окончательно, другие разгаданы, но всё равно продолжают дискутироваться, оспариваться, третьи ещё только ждут своих Шлиманов. Тайна шекспировская сродни тайне Атлантиды: Шекспир — это огромная загадочная страна, терпеливо дожидающаяся извлечения на свет своих сокровищ, погребённых под океаном неизвестности. Сейчас благодаря вот этой книге загадочная страна «Шекспир» начинает всплывать из подводных глубин.

Человечество не может жить без мифов. Но есть время созидать мифы и время познавать истину о них. Для каждого, кто даст себе труд непредвзято прочитать книгу И. Гилилова, не останется сомнения в том, что на протяжении четырёх веков человечество было вовлечено в гениальный розыгрыш, поклонялось, как божеству, одиозной маске.

На «вакантное место» Шекспира выдвигалось немало кандидатов. Но всё это были фигуры предполагаемые, в различной степени допустимые, возможные: достаточного количества взаимосвязанных, объективных фактов, которые могли бы сделать их неоспоримыми, ни за одной из них не стояло. Авторам тех версий приходилось идти на натяжки, закрывать глаза на какие-то противоречия. И. Гилилов хорошо знает историю двухвекового спора, и он выбрал единственно верный, пусть и самый трудный, путь к истине — научный. Поэтому это уже не версия, а сама разгадка. Подтверждает её такое количество фактов — собранных и прежними поколениями исследователей, и более всего самим И. Гилиловым, — что никакой другой ответ на вопрос об авторстве шекспировских произведений не представляется возможным. Нет смысла, конечно, утверждать (и И. Гилилов этого не делает), что все детали шекспировской тайны уже познаны, что белых пятен здесь не осталось, но главный путь проложен и любой иной ведёт в тупик.

При всей научности книги И. Гилилова, подкреплённости каждой фразы документами и фактами, читал я её как увлекательный детектив, следуя за автором в его кропотливом расследовании, разгадывании, распутывании узлов изощрённой, потрясающей по своей грандиозности, необъяснимости привычными житейскими мотивами величайшей в истории мистификации.

Почему человек, создавший гениальные творения, знавший цену и им, и себе как творческой личности, предпочёл скрыть лицо под маской заурядного обывателя? Можно только поражаться этому уникальному, не объяснимому никакой прагматической логикой феномену самоотречения. Другого подобного прецедента нет. Впрочем, И. Гилилов считает, что прецедент всё-таки есть, и ещё более величественный. Это манящая, без надежды быть разгаданной и понятой, тайна творения Божьего: ясно, что весь мир вокруг и сами мы сотворены, но Творец упорно скрывает свой непостижимый Лик.

Исследования И. Гилилова увенчались успехом ещё и потому, что он искал ответ не только на вопрос «кто?» — не меньше занимал его и вопрос «почему?». В поисках ответа он не втискивал хитроумные логические схемы в реалии далёкой от нас страны и эпохи. Он сам шёл в ту эпоху, проникался её духом, системой ценностей, нравами, психологией людей разных социальных слоёв, и сама эпоха часто подсказывала ему, где искать ответ.

И. Гилилов ведёт исследования вроде бы в стороне от главной для многих проблемы, сравнивает полиграфические реалии, бумагу и водяные знаки в редчайших экземплярах сборника «Жертва Любви», где впервые напечатана шекспировская поэма «Феникс и Голубь», определяет подлинную дату его издания, причины мистификации, идентифицирует прототипов Голубя и Феникс — необыкновенной супружеской четы, чью смерть тайно оплакивают знаменитые поэты Англии. Реквием, услышанный через столетия…

С неменьшей тщательностью исследуются содержание и обстоятельства появления нескольких книг, вышедших в шекспировское время под именем некоего Томаса Кориэта, объявленного при жизни «Величайшим Путешественником и Писателем Мира, Князем Поэтов». Якобы сей придворный шут не только пешком в кратчайшие сроки обошёл всю Европу, но и добрался «на своих двоих» до Индии — единственный случай в истории человечества! А поэтические «панегирики» в его честь на двенадцати (!) языках составили целый том. Опять дерзкая мистификация, розыгрыш…

Так, вроде бы незаметно, эти и другие тропки приводят в один и тот же круг, к одним и тем же удивительным людям, связанным необыкновенными отношениями, духовной общностью, восприятием Бытия как Театра, разыгрывавшего спектакли, рассчитанные на столетия.