Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса

Последнему предположению как будто противоречит тот факт, что вторая часть — это погребальный плач, о создании которого объявляется в конце первой. Все авторы сборника (кроме Чапмена) представлены двумя или четырьмя стихотворениями, причём обычно второе стихотворение продолжает и развивает мысли и образы предыдущего. Тот же принцип парности можно с некоторой натяжкой считать примененным здесь (если отбросить указание на то, что «Плач» создан или исполнен персонажем по имени Разум, и не обратить внимания на различие в поэтическом языке). Но в любом случае, при любом подходе отсутствие заголовка перед всей поэмой или перед её первым стихотворением — именно в этой поэме, и только в ней, — представляет проблему, от которой нельзя просто отмахнуться.

 Бостонское «изобретение» снимает эту проблему для массового читателя, но не для исследователей. Может быть, текст первой части полностью занял две страницы, не оставив наборщику места для заголовка? Однако в аналогичных случаях составитель не опустил заголовки у стихотворения Марстона или Чапмена, хотя, чтобы их сохранить, ему пришлось перенести заключительные две строки Марстона на следующую страницу, где напечатано стихотворение Чапмена, использовать более мелкий шрифт для чапменовского заголовка и подписи и вообще «потеснить» прославленного поэта. Здесь же составителю было технически очень легко разместить заголовок (если таковой был у автора) за счёт переноса заключительной строфы первой части на следующую страницу, убрав оттуда хотя бы один из декоративных орнаментов (например, верхний): ведь такие орнаменты обычно использовались печатниками для заполнения пустого пространства. Но составитель и наборщик этого не сделали только здесь. Почему?

Остаются и другие вопросы. Действительно ли эти поэтические строки, заметно отличающиеся от других, бесспорно принадлежащих Шекспиру, написаны им? Во всяком случае, «Песни Голубя» гораздо ближе к сонетам, «Лукреции», «Венере и Адонису», чем эта поэма, следуя за которой мы оказались в окружении молчаливых сфинксов книги Честера… Замечено было и большое сходство «Плача» (поэтическая форма, язык) с поэтическими текстами двух пьес Джона Флетчера и высказано предположение о его авторстве. Что касается содержания, то именно здесь наиболее определённо указано: оба героя — и Голубь и Феникс — уже мертвы. Особо подчёркнуто, что они не оставили потомства, и специально оговорено: причина этого заключается не в их бессилии, а в обете целомудрия, которому был подчинён их брак. Насколько это согласуется с рассказанным о необыкновенных «птицах» другими поэтами?

Джон Марстон видит Чудо Совершенства

Поэту-сатирику и драматургу Джону Марстону в 1601 году было 26 лет, и до этого он ещё не публиковал поэтических произведений под своим именем. В честеровском сборнике мы находим четыре его стихотворения. Первое помещено на развороте с шекспировским «Плачем» и озаглавлено: «Рассказ и описание самого удивительного Творения, поднимающегося из пепла Феникс и Голубя». Некоторые английские и американские исследователи сборника озадачены: такое название как будто бы противоречит словам из шекспировского «Плача» «они не оставили потомства». Давайте, однако, посмотрим:

«О, эта душераздирающая Погребальная Песнь!
Может ли огонь, может ли время или злая судьба уничтожить
Столь редчайшее Творение? Нет, это было бы противно смыслу:
Никакая порча не осмелится тронуть это великолепие.
Природа призовёт справедливость, справедливость — судьбу.
Нечто никогда не станет ничем.
Смотри же, что за великолепное наследие, ярче,
Чем чистейший огонь, белее света луны,
Теперь возникает там из пламени?

Я застываю на месте, онемев от изумления,

Никогда ещё глазам не открывалось такое поразительное Чудо,
Как эта безмерная, чистейшая редкость.
О, всмотрись: это экстракт божественной Сущности,
Душа небесносотканной Квинтэссенции,
Пеаны[22] для Аполлона из смерти любящих
Образуют изумительное Творение…
Что за странное явление возникает из пепла Голубя
И принимает такую форму (чей ослепительный блеск
Превосходит сияние самого Аполлона)? — скажи, благородная
                                                                                             Муза».