Игра окончена

- Она…  Надя твоя знакомая?

- Она моя клиентка, но обратилась через общих знакомых. 

- Ты ездишь к ее детям.

- Я был в Москве, и как раз по ее делу.

- Бабушка против встречи девочек с мамой, да?

- Да. Надя сначала хотела жить здесь с детьми, но потом согласилась с матерью. Даже не знаю, кто тут прав. Не мне судить.

- Ты не слишком ее… Хм… Опекаешь?

Сережа скользит по мне взглядом, а потом ухмыляется.

- Я не спал с ней, малыш. – Он трет мое колено ласково. – Мне казалось, что удастся добиться условного срока, учитывая все обстоятельства. Я ее обнадёжил, а в итоге пришлось радоваться, что добились хотя бы поселения, а не общего режима. Теперь, когда ее мужа вернули в Россию, я могу попытаться еще раз. Разумеется, полного оправдания не будет, но возможность уменьшить срок и добиться УДО есть.

Я киваю и отворачиваюсь. Смотрю в окно, пытаясь уложить в голове все события и слова Сергея. Мне это не удается. Сергей заезжает в ресторан, чтобы пообедать. Мне кусок в горло не лезет. Я с трудом съедаю какой-то очень вкусный суп.

- Ты в порядке? – спрашивает Сергей, когда я выхожу из машины на парковке и молча стою.

- Разве мы не едем домой сегодня?

- Останемся на ночь. Нужно отдохнуть. Еще три часа за рулем нам обоим будут в тягость. Номер ведь оплачен?

- Да. До полудня завтрашнего дня.

- Вот и прекрасно.

Мы поднимаемся в лифте, и я не узнаю себя в отражении зеркальной стенки. Разве эта размазня может быть адвокатом? А я ведь увидела не так много. Сергей редко брал уголовку, где кровь, кишки и ужасы приравниваются к новостям. Меня выбило из колеи посещение поселения, а если бы мы отправились в строгий режим? И почему я позволяю себе относиться с пристрастием к клиентам? Это ведь очень плохо.

- Ты в порядке? - снова спрашивает меня Сергей, когда мы заходим в номер.

- Мне просто нужно в душ.

- Конечно. Хорошо.

Я иду прямо в ванную, раздеваюсь и долго стою под теплыми струями. К мыслям о моей профнепригодности примешиваются личные переживания. Я сомневаюсь, что могу быть стажером и любовницей Бельского одновременно. Сомневаюсь, что даже по отдельности эти роли мне по силам. Переживания последних дней берут надо мной верх. Нервы сдают, и я опускаюсь на пол душевой, закрывая лицо руками. Как Надя. Но у меня не хватает сил остановиться так быстро, как она,  и я плачу долго. Бесконечно долго. Слезы высыхают, но рыдания все равно рвутся изо рта. Я стараюсь их заглушить, но не получается.

Сергей заходит без стука. Без разрешения он укутывает меня в полотенце и уносит из ванной.

Глава 15. Вне игры

Сергей

Я знал, что ей будет плохо. Планируя взять с собой Соню, я хотел дать ей опыт и знания, необходимые для нашей работы. Не теоретические и не практические, а скорее моральные, эмоциональные, этические. Но я не учел, что все это перемешается с нашими запутанными отношениями. Запутанными по моей вине.

Белов не каждый день, но достаточно часто напоминает, что я обещал ей все рассказать. Прошла уже не одна неделя, а я все откладываю. То работа, то командировка, то секс, то снова поездка. Я знаю, что это неправильно. Вместо недоразумения между нами теперь ложь. Мое вранье. Я знаю как никто, что сокрытие правды приравнивается ко лжи. Даже будучи блестящим адвокатом, я не могу себя оправдать. Наоборот. С каждым днем мне все тяжелее и тяжелее. Но это бремя не позволяет признаться. Почему? Я сам толком не понимаю. Но уверен, что она уйдет, едва узнает правду. А я не хочу ее отпускать. Я рву ее на куски, пытаясь забрать себе хоть что-то. Мучаю Соню и себя. И с каждым днем все глубже увязаю в дерьмо.

Возможно, именно поэтому я навешиваю на нее другие испытания. Игры, которые возмутили бы любую другую. Грубости, которые достойны пощечины. Работа, которую с трудом вытянет и опытный юрист. А я все это даю Соне. Девчонке без опыта во всех гребаных смыслах. Все жду, что она сломается и уйдет. Но она сильнее, чем кажется. И вместо того, чтобы удирать от меня сломя голову, она тихо плачет в душе.

У меня разрывается сердце. Я не выдерживаю и забираю ее мокрую и разбитую. Красные глаза и распухший нос, мокрые спутанные волосы, безвольные руки-плети, как у брошенной марионетки. Я все это сделал с ней. И я продолжаю желать ее такую. Извращенец. Но она сейчас прекраснее, чем когда-либо. Разрушенная, но не сломленная. Моя девочка. Моя Соня.

- Поговори со мной. Пожалуйста, малыш. Не молчи, - прошу я, когда она почти прекращает всхлипывать утихает в моих объятиях.

- Мне кажется, я не справлюсь, - почти сразу доверчиво признается она.

- С чем?

- С работой. Я слишком сильно отреагировала на историю Нади. Разве это хорошо? Для адвоката.

- Это вполне нормально, - пытаюсь я ее утешить.

- Я, наверно, плохой человек. Я думала, она мошенница и воровка, навешала ярлыков, только читая протоколы. Но ведь я и не должна быть пристрастна… Я запуталась, Сереж.

 - Неудивительно, - хмыкаю я, прижимая девочку к себе крепче. – И ты станешь отличным адвокатом. Посмотри на меня. Я по уши в личной жизни Нади и абсолютно точно пристрастен. Да и человек я не очень хороший. Тебе ли не знать.