Игра Первых

От окончания обряда до дня чествования юношей, признанных взрослыми, по традиции проходила неделя. Она отводилась на то, чтобы прошедшие инициацию восстановили силы после изнурительного испытания, а родственники успели подготовиться к празднику. Алсим проводил всё время с матерью, учившей его, как пользоваться талисманом, и увлёкся настолько, что не заметил наступления дня праздника.

С утра юноши должны были предстать перед мужчинами и принести клятву своему народу. После этого в каждом из родов, получивших нового защитника, начиналось торжество. В роду Алсима насчитывалось пятьдесят четыре человека. За последние три года появился всего один малыш – прошлой зимой хромоножка Симоти родила мальчика, и тот прожил уже семь месяцев. У остальных либо не получалось зачать, либо роды были преждевременными и заканчивались рождением мёртвого ребёнка. Все понимали, что это значит, но в день праздника думали лишь о том, что приобрели ещё одного защитника.

Алсим опустился на колено – спина прямая, взгляд обращён вперёд.

– Я, Алсим, сын Синголь, перед лицом наставника и старейшин торжественно клянусь защищать народ Симха от врагов в дни войны, а в дни мира трудиться на его благо.

– Да будет так, – произнесли старейшины.

Наставник надел Алсиму на запястья кожаные браслеты – знак отличия взрослых мужчин:

– Народ Симха принимает твою клятву, Алсим, сын Синголь.

Юноша поднялся, поклонился и отступил, освобождая проход.

– Я, Симрух, сын Симанка и Синдир, перед лицом наставника и старейшин торжественно клянусь…

* * *

Столы ломились от яств. Во главе восседал прадед Симхарух. По левую руку от прадела – его совсем оглохшая супруга. Дальше располагались старейшие члены рода. По правую руку от Симхаруха было место Алсима, с которого юноше очень хотелось сбежать. Хорошо, что рядом мама! Справа от мамы наставник. Теперь Алсим имел право называть его по имени, но язык не поворачивался обратиться к наставнику просто «Симхорин».

Прадед встал, все смолкли.

– Мне кажется, – начал Симхарух, – совсем недавно мы отмечали пятнадцатый день рождения Синголь. И я счастлив, что дожил до дня, когда мы вновь собрались, чтобы отпраздновать совершеннолетие её сына.

Прадед говорил довольно долго, и Алсим в какой-то момент отключился. Больше всего он хотел, чтобы за этим большим столом сидели бы его юный отец и дед Симгоин, а возле ног тихонько ворчал Опекун…

Мамина рука, обнимавшая плечи Алсима, дрожала. Наверное, она думала о том же. После прадеда следовало говорить маме, но она попросила наставника взять слово, и тот поднялся. Суровый голос Симхорина звучал на удивление мягко.

– Я боялся, что Алсим не сумеет пройти инициацию, – признался наставник. – Из всех ребят, которых я обучал, не было парня более сообразительного и находчивого, чем Алсим. Упорства и храбрости ему тоже не занимать, но к воинскому искусству душа у мальчика не лежала совершенно. Все упражнения с оружием были противны его естеству. Я очень сомневался, что он сможет принести жертву Хунгару. В отличие от остальных, Алсим от самого пастбища нёс ягнёнка на руках, из-за этого едва не опоздал. Я боялся, что парень не пройдёт инициацию, потому что у него слишком доброе сердце. Мне порой казалось, что Алсим перепутал наш мир с Садами Аллара, попал к нам случайно, словно с луны свалился…

Мама задрожала так, что Симхорин, бросив на неё взгляд, поспешил закончить.

– Но Алсим с честью прошёл испытание! Народ Симха обрёл нового защитника! Славьте сына Синголь!

Все дружно воздели кубки. Какое-то время родичи молча жевали, потом встала Синголь. Алсим тоже поднялся, не видя больше ни застолья, ни лиц родственников, ничего, кроме маминых лучистых глаз.

– Сегодня твой день, сынок, – произнесла мать. – Ты стал взрослым. Мне бы хотелось, чтобы ты походил на своего деда Симгоина, лучшего из симхаэтов. – Прадед заплакал, а Синголь, крепко прижав к себе сына, тихо добавила: – И своего отца Алзика, лучшего из людей!

* * *

Алсим по очереди обходил старших родственников, и все ему чего-то желали и давали советы. Захмелевшая бабушка Симхости вцепилась в него и не отпускала.

– До чего же ты худенький, Алсим, прямо птенчик, а не защитник! – причитала она. – И клюёшь-то как воробушек. Кушай, милый, кушай! Давай я тебе ещё кусочек положу!

Юноша послушно протянул старушке своё блюдо, но к мясу не притронулся.

– Никак Симхорин надежд не оставит! – вздохнула Симхости, указывая в сторону, где остались мать Алсима и наставник.

Синголь только что вернулась с новой порцией угощений. Симхорин вскочил, отобрал у неё тяжёлый поднос, расставил блюда на столы, потом опять подсел к ней и наполнил её кубок.