Игра Первых

Таис танцевала великолепно! Её тело извивалось, словно не имело костей, а пластикой движений она умудрялась передавать мелодию, скрытую в гремящем ритме. Алька, поаплодировав, попробовала ей подражать. Таис поманила её, и девушки стали танцевать друг против друга.

– Какой-то мачо глаз с тебя не сводит! – Таис в грохоте музыки было почти не расслышать. – Полюбуйся!

Они плавно поменялись местами. За спиной Таис Алька увидела высокого мускулистого брюнета с чувственным ртом и мужественной щетиной, словно заимствованной со страниц гламурного журнала. На нём были чёрные джинсы и такого же цвета майка с флюоресцирующим изображением черепа на груди. Брюнет не отрывал от Альки пронзительного взора. Кого-то он напоминал! Однако вспомнить кого именно, не удавалось.

– Проведай своё Чудовище! – Таис пыталась перекричать грохот. – Дай мне пособлазнять этого красавчика!

Покинув танцпол, Алька подобралась к названому брату сзади, опустила ладони ему на плечи и уткнулась губами в пепельную макушку:

– Ты уже принял истинный образ?

Лёшка вскинул к ней голову, забыв выключить налобный фонарик. «Узнаёшь меня?» – ударил в глаза белый луч.

* * *

Когда Алька вернулась из дамской комнаты, за столиком сидели Соня с Леной и Гагик с Маратом. Вскоре к компании присоединились Эдик и Лера.

– Таис осталась?

– Крутится перед каким-то качком в майке с черепом. Гетера!

– Ещё по коктейлю? – предложил Гагик. – То же, что в прошлый раз?

– Аль, давай поедем. – Лёшка потянул подругу за рукав. – Ликёр и танцпол ты продегустировала, социализация прошла успешно.

– Последнюю «Ксю-Ксю», Лёш.

После второй рюмки ликёра Альке стало очень весело. Она смеялась над тем, как Марат пытается на салфетке сделать с неё эскиз, смеялась над бесконечными анекдотами Гагика. «Официант, у меня в супе муха». – «А что вы хотите за два доллара? Варёную телятину?»

– Ну, как? Ты позволишь писáть тебя? – Марат показал эскиз.

От смеха изнемогли все, включая хмурившегося Лёшку.

– Пиши по памяти, Марат! Алькина натура тебе без надобности, чтобы выразить чистое чувство!

Явилась разгорячённая Таис, рухнула на своё место со стоном: «Божественный гай» – и тут же потребовала, чтобы Гагик принёс всем ещё по коктейлю.

– Всё, Аль, уезжаем! Сколько я должен, Гагик?

– Ну, что ты за зануда?! – воскликнула Таис. – Твоей девушке хорошо, не будь чудовищем!

Альке и впрямь уезжать не хотелось:

– Ещё «Ксю-Ксю», Гагик!

– Последний коктейль для Красавицы за мой счёт, – расщедрился совершеннолетний. – А на закуску анекдот, чтобы вы без меня не заснули: «Официант, у меня в супе таракан! Что это значит?!» – «Я только подаю на стол, а не истолковываю приметы».

Гагик с подносом умчался. Алька хохотала до слёз, забыв о туши, уже слегка размазавшейся. Лёшка растерялся, не зная, как вытащить из клуба захмелевшую подругу.

– Аль, не надо больше пить!

Но его тоскливый призыв пропал втуне.

* * *

Третий коктейль был лишним. Алька поняла это, когда её мотнуло в сторону и она едва не растянулась на танцполе. Но чьи-то сильные руки подхватили, и она оказалась впечатанной спиной в мускулистое тело, от которого несло отвратительным парфюмом. Голова у Альки отчаянно кружилась, а державший выгибал её вправо и влево, больно стискивая грудь. Девушка попыталась вырваться, но накатила тошнота, и она безвольно обвисла.

– Скорей! – примчалась к Лёшке Соня. – Альку развезло, а качок, перед которым выкаблучивалась Таис, её тискает и куда-то тащит!

* * *

– Отпусти немедленно! Ей плохо!

– Твоей тёлке? Да она блаженствует!

– Отпусти!

Ослепительный луч шибанул куда-то над поникшей девушкой, и Алька свалилась на грязный пол.

– Собираешься устроить фейерверк? Что ж, попробуй.

Смолкла музыка, погасли огни. Через секунду тьму пронзил истошный визг.

– Не сейчас.

– Ну, жду тебя с нетерпением.

Освещение после короткого замыкания (или что это было?) восстановилось, колонки грохнули басами. Лёшка поднял подругу и прижал к себе.

– Меня сейчас стошнит… – прошептала Алька.

– До туалета дотерпишь?

* * *

Её рвало безудержно. Когда всё, выпитое за вечер, было извергнуто, стало полегче. Правда, колотила дрожь и раскалывалась голова. Прополоскав рот, девушка принялась смывать потёки туши.

Пока Лёшка дожидался подругу, его тревога усиливалась, перерастая в настоящую панику. Началось! Обрушилось внезапно, как гром среди ясного неба! Он не готов к игре Первых! Нужно ещё время! Хотя бы немного времени. Только не сейчас!

Едва Алька вышла, он спешно повлёк её к выходу.

– Моя сумочка…

– Сумочку прихватит Соня или Лена. Уезжаем немедленно!

На воздухе Алька почувствовала себя лучше, но дрожь не проходила. Лёшка накинул ей на плечи свою ветровку:

– В машине печку включу.

– Не беги, Лёш, я не могу так быстро. Давай чуть-чуть подышим.

Названый брат остановился.

Сентябрьский вечер наполнял сердце щемящей печалью. «Лето с теплом и светом позади, – витало в воздухе, – впереди холод и мрак. Но сегодня наслаждайтесь. Наслаждайтесь в последний раз. Наслаждайтесь и прощайтесь…» Всхлипнув, Алька прижалась к другу:

– Прости меня! Я была полной дурой!