Игра по-черному

Отомстить. Но капитан сейчас за этим словом не видел просто убийства всех причастных к смерти командира и злоключениям любимой женщины. Да, он мог не брать пленных и убивать всех врагов, которые только будут встречаться на его пути к цели. Но капитан Погодин не был просто армейским офицером, каким-нибудь командиром мотострелкового батальона или командиром штурмового подразделения. Он был командиром группы спецназа военной разведки, а это означало, что месть его заключается не в убийстве врагов, а в мастерском выполнении плана операции по спасению заложников, в том, чтобы разрушить планы врага. Сделать так, чтобы эти люди не могли больше творить своих черных дел в этой стране.

Когда Погодин вышел в пустынный двор, где в темноте возле машин стояли его спецназовцы, сержант Бероев тихо подал команду «становись». Группа быстро и практически бесшумно выстроилась возле машин. На левом фланге капитан увидел француза, одетого в свой камуфляж, но с российским снаряжением и оружием. Говорить, выступать с речами смысла не было. Группа уже знала свою задачу, все приказы отданы, порядок следования определен. Бероев подошел к Погодину с докладом. Больных, отсутствующих нет. Группа готова к выполнению задания. Командир отдал приказ:

– По машинам!

И снова множественные действия, никакой суеты. Спецназовцы привычно и почти бесшумно бросились занимать свои места в трех пикапах и двух грузовиках. Леви забрался в кузов первого грузовика, где должен был находиться сам Погодин. Сафонов подошел к капитану и остановился, глядя в глаза.

– Ну что, Артем, время разговоров и гадания на кофейной гуще закончилось. Теперь все зависит от тебя и твоих ребят.

– Все как обычно, – чуть пожал плечами Погодин. – Мы выполняем нашу работу. То, чему нас учили.

– Как обычно, – повторил генерал. – Честно говоря, мне немного не по себе отправлять вас вот так черт знает куда. Все-таки я армейский офицер и привык к другим операциям, иным силам и иным боевым условиям. Хотя, черт, всякое бывало. Но вот так отправлять своих бойцов в чужой стране в джунгли, где, может, и ни одного сторонника или лояльного к нам человека-то нет. Они «в своей тарелке», в привычной среде, а вы…

– Не переживайте, товарищ генерал, нас учили этому, – спокойно ответил Погодин. – Бывали мы и в городах, и в джунглях, и в горах, и пустынях.

Сафонов протянул руку капитану, крепко пожал, задержав в ладони ладонь спецназовца, а потом обнял капитана, прижал к себе и похлопал по спине.

– Удачи, командир. Тебе и твоим ребятам. Я на связи. Любая помощь, которая только возможна будет, я окажу. Как там у вас говорят? Мы своих не бросаем?

Глава 4

Нестеров пришел в себя от боли в плечевых суставах и кистях рук. Он попытался пошевелить руками и тут же понял, что его ноги не чувствуют опоры. Он был подвешен за руки. Стараясь не выдать боль стоном, он поднял голову и осмотрелся. Болело и чесалось в области плеча. Кажется, от укола. Значит, его привели в сознание каким-то препаратом. Еще он чувствовал усиленное сердцебиение и легкую тошноту.

Стены из сырого глиняного кирпича вперемешку с соломой или навозом. Оконные проемы пусты, за ними вытоптанный двор, вокруг которого стояли полукругом еще несколько хижин различной формы. Навес, плетеный заборчик для скота. Но ни людей, ни животных в окне Нестеров не увидел. Какой-то негр сидел в стареньком облезлом кресле, положив ногу на ногу и покачивая дорогим ботинком из натуральной кожи. Он смотрел на белого, подвешенного перед ним, и усмехался. Нет, это не лидер, не командир большого масштаба, это головорез местного значения, исполнитель, сразу понял полковник. Ногти грязные, с обломанными краями, пиджак надет на несвежую футболку, видны мокрые пятна под мышками. Штаны модные, узкие и чуть укороченные. Туфли надеты прямо на босу ногу. Ясно, глумиться он может, а вот решения принимать не может. Туземец что-то спросил по-французски, но Нестеров только отрицательно качнул головой.

– Не понимаю, – ответил он по-английски.

– Ты не француз? – удивился туземец в дорогих туфлях, перейдя на английский, на котором говорил с ужасающим акцентом. – Вы все собаки! – заявил он и нехорошо рассмеялся, кивнув кому-то и щелкнув в воздухе пальцами.