Игра по фальшивым нотам

— Актёр, который играет Гарри Поттера в фильмах, — пояснила темнокожая медсестра. — У Хлои вся комната в его постерах. Знаете, вы даже чем–то с ним похожи. Кроме имени, я имею в виду. Только волосы у него покороче и чуть светлее ваших, а глаза голубые, и очки в другой оправе. Круглой такой. Не как на обложке книг нарисованы, а потоньше, это кино всё–таки. Симпатичный мальчик. Ох, мне так вас жалко, Гарри. Вся молодость в коме. Время, когда надо влюбляться, жениться, учиться. Охо–хо, — Маргарет вздохнула. — Как же вы теперь–то?

Он неловко пожал плечами. Он сам не знал ответ на последний вопрос, и нечего было ответить сердобольной женщине.

— Мистер Норт звонил, сказал, что приедет к вам через пару часов. Я же пришла это сказать, — спохватилась медсестра. — Кстати, ваш брат прислал вам одежду и сумку для вещей — совсем из головы вылетело. Сейчас принесу. Помочь вам собраться? И вам не мешало бы побриться, Гарри. Мистер Норт всегда за вами ухаживал и брил, думаю, ему будет приятно, если вы будете готовы к выходу.

Он потрогал щетину на подбородке и мысленно согласился.

— Всё время забываю об этом, миссис Фостер, просто раньше бритва мне была не нужна.

— Ох, Гарри, — снова покачала головой медсестра, посмотрев на него полным грусти взглядом. — В ящике тумбочки электробритва. Разберётесь, как пользоваться?

— Наверное, — неуверенно пробормотал он. В его детстве дядя Вернон брился клинковой бритвой[3] и раз в месяц ходил в парикмахерскую, в которой тому оформляли и подстригали «моржовые усы».

— Держите. Просто нажимаете кнопку и водите по щеке, — ему вручили блестящий металлический агрегат.

— А где провод, чтобы включить в розетку, миссис Фостер? — чувствуя себя глупо, задал он вопрос. Но ведь бритва с тремя странными круглыми таблетками на оголовке неспроста называется «электро», а значит, её надо включать в розетку. Как бы ни был он далёк и лишён в детстве многих маггловских вещей, но про электричество был осведомлён.

— Она же на литиевых аккумуляторах. Ох, совсем забываю. Вы — словно человек из прошлого, — всплеснула руками медсестра. — Вот, вдавите на кнопку сбоку, Гарри.

Он нажал практически незаметную и ни капельки не выпуклую «кнопку», на которой был значок подковки и палочки. Агрегат завибрировал, и таблетки закружились с мерным жужжанием. Пожалуй, только гриффиндорское бесстрашие позволило Гарри поднести это к своему лицу. Маргарет во все глаза смотрела на него, явно забавляясь его реакцией на «чудо будущего».

— Ну, вот и славно. Ох, не представляю, как вы, Гарри, будете входить в изменившийся людской мир. Многое стало другим. Молодежь носит странные вещи. По радио и телевизору показывают чёрте что. Машин стало намного больше. Ну, думаю, ваш брат поможет вам адаптироваться, — остановила сама себя женщина. — И надеюсь, что память к вам вернётся. Хоть вы и прожили–то всего ничего, но это могли быть лучшие годы вашей жизни. Ох, извините, Гарри. Я мелю всякую чушь. Просто немного неожиданно, что вас выписывают, и вы покидаете эту палату. У меня такое ощущение, что вы были тут всегда. Ох…

Медсестра всё–таки прервала поток своих мыслей и принесла ему вещи, которые прислал «брат», и чемодан, в который он побросал книги, несколько смен пижам, электробритву, оказавшуюся тоже его. Собираясь и переодеваясь, Гарри размышлял о том, что сказала Маргарет.

Машины он уже видел — из окна проглядывалась автострада. К самой больнице «железные кони» подъезжали медленнее тех, которые неслись по дороге, и в целом показались ему более скругленными и низко посаженными, чем дядины авто, которые тот менял стабильно каждые три года — когда он ходил в начальную школу, а потом учился на втором и на пятом курсе «Хогвартса». В Лондоне он последний раз был, кажется, в тот раз, когда на него напали Пожиратели в девяносто седьмом. Там и так было много машин, как ему показалось.

Ещё Маргарет показала ему пейджер для вызовов и сотовый телефон, но сказала, что сотовый у неё старенький, просто чтобы звонить, а сейчас уже «ого–го какие: и фотографируют, и видео снимают, и музыку различную проигрывают, и в интернет выходят». Гарри кивал, не понимая и половины слов, которыми сыпала женщина, чувствуя себя глупо и неуютно. Впрочем, это ощущение оставалось и тогда, когда Гарри был один.

Снейп заезжал к нему в субботу, поговорил с доктором Гризлоу в обличье Невилла. Гризлоу сказал, что Гарри можно выписывать в понедельник, но потребуется курс физиотерапии, потому что он ещё был слаб физически. С профессором разговор не склеился. Гарри не знал, что сказать, то злился, то расстраивался, пытаясь собрать мысли в кучу, а Снейп спешил, сказал ему, что они поговорят вне стен больницы и что готовит несколько зелий для него. Для восстановления.