Игра по-крупному

Фирсов встречался с лечащим врачом, который говорил, что последствий для здоровья быть не должно, носил цветы и передачи и торопливо удовлетворял капризы девицы. "Хочу хурмы! -- зевала она и потягивалась. -- И огурчиков солененьких". И Фирсов, стиснув зубы, ехал на рынок искать хурму и огурчики. "А моему сыночку третий год исполняется, -- сообщила она однажды и посмотрела на Фирсова лукаво. -- Так надо бы Андрюшке подарочек справить... Рублей на пятьдесят... А то я по твоей милости и получку не получала". Игорь, хмурясь, рассказал о намеке Насте, та бросилась к родителям и привезла пятьсот рублей. "Вот, папа дал на всякие непредвиденные расходы. -- Она сунула в конверт зеленую пятидесятирублевую бумажку и вручила Игорю. -- Отвезти ей. Папа сказал, что это намек, говорящий о многом. Может, удастся договориться..."

Фирсов отвез деньги, и Еникеева, опираясь на палочку, повела его в конец коридора, где блестел зеленым глянцем фикус.

-- Ну так что, голубь, нам с тобой вокруг да около ходить. -- Она закурила, разогнала ладошкой дым и ткнула спичку в цветочный горшок. -- Две тысячи -- и я к тебе претензий не имею. Скажу, что выпила для храбрости и решила головой в омут -- к тебе, значит, под колеса. Хотела одному человеку отомстить. А уж ты после этого лепи, что хочешь... И если договоримся, то больше не светись здесь, эти курвы и так на меня косятся.

-- Две тысячи? -- переспросил Фирсов.

-- А что ты думал? Тебе три года "химии" катит. Как минимум... Я все эти мульки знаю, у меня мужик был шоферюга.

-- Подумаю... -- катнул желваки Фирсов. И ушел не прощаясь.

Яков Ефимович подтвердил, что три года "химии" -- нормальный срок по 211-й статье и спрашиваемая сумма -- в разумных пределах.

-- Но здесь есть нюансы. -- Он смотрел на Фирсова чуть иронично, как на человека, который придумал вечный двигатель. -- Если на схеме происшествия зафиксирован резкий поворот машины вправо, то версия с попыткой самоубийства развалится в суде на кусочки. -- Вы что, специально подъехали к ней, чтобы она бросилась под колеса?..

-- Можно сказать, что она руку подняла, голосовала, -- задумался Игорь. -- В принципе, так оно и было.

-- Так, да не совсем так.

-- А почему нам не доказать, как все это было на самом деле?

Яков Ефимович вздохнул и протер очки мятым платком.

-- А кто сказал, что мы не будем бороться? Я вам такое говорил? Не говорил... -- Он высморкался и убрал платок в карман. -- Нельзя, молодой человек, ставить диагноз, не видя больного. Лучше переговорите пока с вашим приятелем -- у него, как я понимаю, положение тоже не ахти какое. Если мы докажем, что он сидел на переднем сиденье и был в доску пьян, то кто поверит его показаниям?

-- Его тоже могут посадить?

-- А почему нет?..

Славик выслушал Фирсова угрюмо, но не перебивая. Фирсов знал, что по институту ходили слухи, будто он не захотел оставить у себя выпившего Славика, повез его к жене домой, не справился с управлением, сбил женщину, покалечил машину и теперь пытается представить Славика виновником всех своих бед. Откуда пошли такие слухи, можно было только догадываться. Последнее время Фирсов и Мохов ходили в столовую порознь.

-- Старик, у меня нет таких денег... -- Они стояли на лестнице лабораторного корпуса, мимо ходили люди, и Славик говорил чуть громче, чем хотелось бы Игорю. -- Ты же знаешь, я еще за машину не рассчитался. Теперь ремонт предстоит... -- Он пожал плечами. -- Не знаю, чем тебе помочь...

-- А себе помочь не хочешь? Смотри, потом будет поздно...

-- Не надо брать меня на испуг...

-- Значит, "нет"?

-- Опять двадцать пять, -- устало сказал Славик. -- Ну ты даешь...

-- Хорошо, Славик, спасибо тебе за все. -- Он протянул руку, и Мохов машинально пожал ее. -- Ты настоящий друг. Спасибо. Всего доброго!.. -- И стал не спеша подниматься по лестнице, не видя и не слыша спускающихся ему навстречу людей.

Потом выписалась из больницы Еникеева, следствие закончилось, и Яков Ефимович, который, поплевывая на пальцы, пролистал все страницы дела и выписал в блокнотик каверзные места, озабоченно поцыкал зубом: "Да, второй фигурант -- не промах. На листе восьмом свидетельские показания некоего Петрова, который видел из окна своей квартиры момент происшествия и утверждает, что мужчина в темной куртке выскочил из машины через заднюю дверцу и побежал к телефону-автомату. А на десятом листе показания соседки Мохова по лестнице, с которой он поднимался в лифте и которая утверждает, что Мохов, как ей показалось, был абсолютно трезв, но взволнован. С его слов она узнала, что совершен наезд на женщину и Мохов спешит домой, чтобы вызвать "скорую", так как из автомата не дозвониться..."

-- А схема? -- спросил Игорь, покусывая ноготь. -- Что на схеме?..

-- Поворот вправо по дуге длиной одиннадцать метров, тормозной путь -- шесть с половиной метров до наезда. Так под колеса не бросаются...

-- Н-да, -- сказал Игорь и отошел к окну; к тому самому, в которое он смотрел месяц назад, когда Славик садился в машину отца. -- Н-да...