Игра Подсказчика

– Нам говорили, что Интернет – неизбежная революция. Но никто не предвидел, чего она будет нам стоить… Во-первых, он не сулит свободы, как нас в том пытаются уверить: почему, спрашивается, мы все используем один и тот же поисковик? Они хотят, чтобы мы получали одну и ту же информацию, они формируют наши мысли, а мы этого даже не замечаем… И потом, Интернет отнюдь не справедлив: он тираничен. Неправда, что он сглаживает социальное неравенство: наоборот, он ничего не забывает и ничего не прощает. Вот я напишу о тебе что-нибудь, и никто не сможет это стереть. Даже если это выдумка, она останется там навсегда. Любой может использовать Паутину как оружие и, что хуже всего, в полном сознании своей безнаказанности… Люди изливают в Сеть свою злобу, при нашем попустительстве: это все равно что заметать мусор под ковер. Но каким бы пространным он нам ни казался, Интернет не в состоянии вместить все худшее, что есть в нас. Рано или поздно вся эта ненависть найдет способ вырваться наружу… Мы живем во власти иллюзии, будто держим все под контролем, только потому, что совершаем покупки, не вставая с дивана, давя на кнопки поганого смартфона. Но достаточно солнечной вспышки, более мощной, чем прочие, и за несколько минут вся электроника в мире выйдет из строя. Понадобятся годы, чтобы устранить вред, а тем временем мы погрузимся в чертово средневековье…

Логично, ничего не скажешь, придраться не к чему, подумала Мила. Но больше всего обескураживает тот факт, что истина у всех перед глазами, но никто, похоже, не замечает реальной опасности.

– Ты видела, как рухнул небоскреб, ты слышала взрывы… – Паскаль не закончил фразы: по-видимому, ему тяжело было продолжать.

– И что? – стала допытываться Мила.

– Кто-то внедрил вирус в программу, «Запредел» саморазрушается.

– Ты недоволен?

– Ничего ты не поняла: «Дубль» не просто параллельный мир, он таков, каковы мы в действительности… Если игра завершится, зло заполонит улицы – никто не спасется.

Мила не знала, стоит ли принимать на веру апокалиптические видения Паскаля.

– И одно из последствий коснется непосредственно тебя, – продолжал тот. – Если время «Запредела» кончится, придет конец и твоей дочери.

Мила не предвидела того, что игра может прерваться по причине, не зависящей от воли игроков. И что тогда будет с Алисой? Где найдет она сведения о том, как ее освободить? Новый страх овладел ею.

– Сколько времени осталось?

– Не знаю, но наверняка немного. Ты должна выручить девочку до того, как это случится, или никогда больше ее не увидишь.

Внезапно впав в отчаяние, бывшая сотрудница Лимба попыталась подняться. Но мужчина быстро натянул горнолыжную маску, подошел к ней и уложил обратно.

– Ты ничего не сможешь сделать в таком состоянии, – проговорил он сурово. – Хватит доверяться инстинкту, подумай головой, черт возьми.

– Я не могу ждать… Алиса не может, – бормотала Мила, но все плыло у нее перед глазами, и никак не получалось встать.

– Можешь, и еще как! – возразил Паскаль. – Ты должна набраться сил, ведь для этой игры требуется острый ум.

– Я ей обещала привезти индийской еды на ужин и что мы найдем ее кошечку, которая потерялась…

– У меня на кошек аллергия, – буркнул Паскаль.

– Знаю. – Мила еще помнила их первую поездку на машине, он тогда все время чихал из-за шерсти Финци.

– Ты нашла значимые элементы в последней сцене? – спросил он.

Мила перебрала в памяти бар в речном порту, черную мать, отца своей дочери.

– Изумрудная змея, – с уверенностью отвечала она.

– И все? – изумился Паскаль.

– Она была нарисована на карте Таро, а на других картах были лица пропавших без вести.

– Ладно: завтра поищешь смысл этой змеи и ее связь с преступлением, которое нужно раскрыть. – Паскаль снова протянул ей таблетку ниацина.

На этот раз Мила безропотно взяла ее и проглотила.

– Когда я проснусь, тебя здесь не будет, верно? – спросила она, хотя уже знала ответ.

– Помнишь, мы говорили недавно о том, чтобы повернуть время вспять; может быть, я сделал бы это только затем, чтобы положить всему конец.

– Хочешь сказать, что совершил бы самоубийство?

– Хочу сказать, что наступает момент, когда ты теряешь все и нет уже никакого смысла идти вперед. Самоубийство совершают не от боли, к ней можно привыкнуть. Его совершают, когда не видят перед собой цели. Сейчас она у меня есть, но она не должна была бы быть моей целью, а главное, не я ее выбирал.

Мила не могла уразуметь, что он имеет в виду, но лекарство начинало действовать, и она себя чувствовала слишком расслабленной, чтобы углубляться в эту проблему.

– Я видела в «Запределе» ребенка, – произнесла Мила, пока ее веки еще не совсем сомкнулись. – Тебе не кажется, что детям не место в аду?

Она заметила, что Паскаль отпрянул.

– Какого ребенка ты видела?

– В красной футболке; он пытался меня предостеречь. Я тебе о нем уже говорила, но раньше это был только голос… на этот раз он появился сам.

Призрак отнесся к ней по-дружески среди стольких теней, и его футболка была того же цвета, что и горнолыжная маска Паскаля.

– Забудь о ребенке, – предупредил тот. – Не обращай на него внимания.