Игра престолов. Часть II

Робб подъехал к ней на другом коне, пегом мерине, заменившем серого жеребца, на котором сын спустился в долину. Волчья голова на его щите была изрублена, в древесине остались глубокие борозды, однако сам Робб казался целым и невредимым. И все же, когда сын подъехал ближе, Кэтлин заметила, что его кольчужная перчатка и рукав сюрко почернели от крови.

– Ты ранен, – сказала она.

Робб поднял руку, развел и сомкнул пальцы.

– Нет, – ответил он. – Это… наверное, кровь Торрхена или… – Он качнул головой. – Не знаю. – За ним вверх по склону следовала группа людей – грязная, помятая, но ухмыляющаяся. Теон и Большой Джон шли впереди, таща между собой сира Джейме Ланнистера. Они бросили его перед конем Кэтлин.

– Цареубийца, – без надобности объявил Хал.

Стоя на коленях, Ланнистер поднял голову и сказал:

– Леди Старк. – Кровь бежала по его щеке из глубокого разреза на голове, но бледный свет зари вернул его волосам золотой блеск. – Мне следовало бы отдать вам свой меч, но я, увы, потерял его.

– Мне не нужен ваш меч, сир, – заявила она. – Верните мне моего отца и брата Эдмура, отдайте моих дочерей, верните моего лорда-мужа.

– Боюсь, я потерял и их.

– Жаль, – холодно сказала Кэтлин.

– Убей его, Робб, – посоветовал Теон Грейджой. – Снеси ему голову.

– Нет, – ответил сын, стаскивая окровавленную перчатку. – От живого нам будет больше пользы, чем от покойника. Да и мой лорд-отец всегда был против убийства пленников после боя.

– Мудрый человек, – отозвался Джейме Ланнистер. – И благородный.

– Уведите его и наденьте на него кандалы, – сказала Кэтлин.

– Исполните волю моей матери, – приказал Робб. – Удостоверьтесь, чтобы охрана была надежной. Лорд Карстарк захочет поднять его голову на пику.

– Безусловно, – согласился Большой Джон, махнув. Ланнистера повели прочь, чтобы перевязать и заковать.

– Почему это лорд Карстарк захочет его смерти? – спросила Кэтлин.

Робб поглядел в лес с тем же самым задумчивым выражением, которое иногда появлялось на лице Неда.

– Он… он убил их…

– Сыновей лорда Карстарка, – объяснил Галбарт Гловер.

– Обоих, – добавил Робб. – Торрхена и Эддарда, а еще Дарина Хорнвуда.

– Никто не может усомниться в отваге Ланнистера, – заявил Гловер. – Увидев, что все потеряно, он собрал свою свиту и стал пробиваться вверх по долине, надеясь добраться до лорда Робба и зарубить его. И почти преуспел в своем намерении.

– Он «потерял» свой меч в шее Эддарда Карстарка после того, как отрубил руку Торрхену и расколол череп Дарину Хорнвуду, – сказал Робб. – Он все время выкрикивал мое имя. Если бы они не попытались остановить его…

– …тогда сегодня скорбела бы я, а не лорд Карстарк, – сказала Кэтлин. – Твои люди выполнили свой долг, Робб, они погибли, защищая своего сюзерена. Скорби о них. Чти их отвагу, но после. Сейчас для горя у нас нет времени. Возможно, ты сумел раздавить голову змея, но три четверти длины его тела еще охватывают замок моего отца. Мы выиграли битву, а не войну.

– Но какую битву! – сказал Теон Грейджой с пылом. – Миледи, страна не знала такой победы со времен Пламенного поля. Клянусь, Ланнистеры потеряли десятерых на каждого нашего. Мы взяли в плен почти сотню рыцарей и дюжину лордов-знаменосцев. Лорда Вестерлинга, лорда Бейнфорта, сира Гарта Гринфилда, лорда Эстрена, сира Титоса Бракса, Маллора Дорнийца… и еще троих Ланнистеров, кроме Джейме, племянников самого лорда Тайвина, двух сыновей его сестры и одного – его покойного брата.

– А как насчет лорда Тайвина? – перебила его Кэтлин. – Быть может, вы случайно прихватили и Тайвина, Теон?

– Нет. – Грейджой сразу притих.

– Пока вы не сделаете этого, война далеко не окончена.

Робб поднял голову и откинул волосы с глаз.

– Моя мать права. Есть еще Риверран.

Дэйнерис

Мухи медленно кружили над кхалом Дрого, их тонкое, едва слышное жужжание наполняло Дэни страхом.

Солнце стояло высоко и безжалостно палило. Жар трепещущими волнами поднимался над каменистыми выступами невысоких холмов. Тонкая струйка пота неторопливо ползла между набухшими грудями Дэни. Она слышала лишь ровную поступь копыт, ритмичное звяканье колокольчиков в волосах Дрого и далекие голоса за спиной.

Дэни следила за мухами.

Они были здесь величиной с пчел, жирные, пурпурные, блестящие. Дотракийцы звали их кровавыми мухами. Насекомые эти жили в болотах и стоячих водах, пили кровь и человека, и лошади, а яйца свои откладывали в мертвых и умирающих. Дрого ненавидел их. Если какая-нибудь подлетала поближе, рука его выстреливала и с быстротой змеи смыкалась вокруг насекомого. Дэни ни разу не видела, чтобы он промахнулся. Потом Дрого держал муху внутри своего огромного кулака и слушал ее отчаянное жужжание. Наконец пальцы сжимались, а когда он раскрывал кулак снова, от мухи оставалось лишь красное пятно на ладони.