Читаем Игра престолов (Game of Thrones). Жгут! полностью

— Что ты знаешь о войнах?

— Ничего. Но много знаю о людях. И знаю, что наши враги ненавидят друг друга не меньше, чем нас.

* * *

У нас было трое Старков для обмена. Одного ты лишила головы, а второй позволила сбежать. Отец будет в ярости! Наверное, непривычно быть разочарованием семьи?

* * *

— Мне не понравилось, как он говорил о Робе.

— Мне тоже. Но слушать людей, которых вам слушать не хочется — одна из ваших обязанностей, как лорда Винтерфелла.

* * *

— Ракхару. Ты моя последняя надежда, кровь моей крови.

— Я не подведу тебя, кровь моей крови.

— Ты никогда не подводил.

— Сейчас плохое время начинать.

* * *

— Тяжело приходится?

— Пока еще жив.

— Только сани проломил.

— Ты сам предложил мне сесть!

— Чтобы ты перестал ныть о своих мозолях.

* * *

— Я шесть месяцев не видел девушек!

— Вот и дальше не смотри.

* * *

— Куда он пойдет с этой армией?

— Когда вокруг север, есть только одно направление.

* * *

— Небось, завидуешь мне старик, что у меня молоденькие жены, а тебе никто постель не греет?

— Мы выбрали разные пути.

— О да, и на твоем пути только мальчишки.

* * *

Ты хочешь когда-нибудь командовать? Тогда научись подчиняться!

* * *

Служить королю, значит говорить горькую правду.

* * *

— «…что мой брат, Роберт, не оставил законных наследников, а отроки Джофри и Томан и девице Мерцелла — плоды инцеста между королевой и ее братом Джейми Ланнистером. По праву рождения.»

— Джейми Ланнистером — цареубийцей. Напиши, кто он есть.

— «…и ее братом Джейми Ланнистером — цареубийцей. По праву рождения и крови я заявляю.»

— Поставь: «Сиром Джейми Ланнистером — цареубийцей». Он все же остается рыцарем.

* * *

Ночь темна и полна ужасов, старик. Но огонь развеет их без следа.

* * *

— Три победы — это еще не выигранная война.

— Но это лучше, чем три поражения.

* * *

— Не доверяй никому в королевской гавани. Здесь одни лжецы, хорошие и плохие, есть даже пара великолепных.

— А как насчет тебя?

— Я нездешний, и говорю только правду.

* * *

Знаешь, почему я маленький? Меня гнетет бремя всей этой правды.

* * *

— Она делает вид, что не говорит на общем языке, ради экзотики, а сама родилась в Блошином Конце.

— Она так красива.

— Она просто тупая шлюха. Но дело свое знает.

* * *

— Я вам запретил подходить к ним.

— Я их не боюсь.

— Ну и дурак. А я вот боюсь.

* * *

Знаешь, что забавно? Люди боятся за свои глотки, и забывают о том, что пониже. Я заточил этот кинжал перед завтраком. Могу побрить им даже паучью задницу. Или перерезать артерию на твоей ноге, и такую рану тебе здесь никто не сможет заштопать.

* * *

Перейти на страницу:

Все книги серии Жгут!

Рим (Rome). Жгут!
Рим (Rome). Жгут!

Это красивый фильм о тайнах власти, а также о роли женщин в становлении Римской империи. Атия, Сервилья, Клеопатра. Мир запомнил эти имена.Это фильм об удаче, которая настигает тех, кто в нее верит. Тит Пуллон, ветеран Тринадцатого легиона, выходит из любой передряги – сытым, напоенным и оттраханным. Настоящий мужик!Это фильм о стойкости. Луций Ворен – соратник Тита Пуллона, центурион того же символически 13-го легиона. Человек принципиальной морали – порой жестокой и смертельной – как для подчиненных, для своей семьи.Всем поклонникам силового киношного реализма режиссер Тим Ван Паттен завернул еще одну хорошую конфетку.Властные цитаты, мудрые мысли, повелительные диалоги, афоризмы работы и быта во власти Древнего Рима, мощные максимы жизни и остроты героев фильма «Рим».Идея проекта: Роман Масленников.Авторский коллектив: Роман Масленников и Эдуард Мхом.

Роман Масленников , Роман Михайлович Масленников , Эдуард Мхом

Публицистика / Кино / Проза / Прочее / Афоризмы

Похожие книги

Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир
Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир

Масштабный всплеск зрительского интереса к Шерлоку Холмсу и шерлокианским персонажам, таким, как доктор Хаус из одноименного телешоу, – любопытная примета нынешней эпохи. Почему Шерлок стал «героем нашего времени»? Какое развитие этот образ получил в сериалах? Почему Хаус хромает, а у мистера Спока нет чувства юмора? Почему Ганнибал – каннибал, Кэрри Мэтисон безумна, а Вилланель и Ева одержимы друг другом? Что мешает Малдеру жениться на Скалли? Что заставляет Доктора вечно скитаться между мирами? Кто такая Эвр Холмс, и при чем тут Мэри Шелли, Вольтер и блаженный Августин? В этой книге мы исследуем, как устроены современные шерлокианские теленарративы и порожденная ими фанатская культура, а также прибегаем к помощи психоанализа и «укладываем на кушетку» не только Шерлока, но и влюбленных в него зрителей.

Анастасия Ивановна Архипова , Екатерина С. Неклюдова

Кино
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Публичное одиночество
Публичное одиночество

Что думает о любви и жизни главный режиссер страны? Как относится мэтр кинематографа к власти и демократии? Обижается ли, когда его называют барином? И почему всемирная слава всегда приводит к глобальному одиночеству?..Все, что делает Никита Михалков, вызывает самый пристальный интерес публики. О его творчестве спорят, им восхищаются, ему подражают… Однако, как почти каждого большого художника, его не всегда понимают и принимают современники.Не случайно свою книгу Никита Сергеевич назвал «Публичное одиночество» и поделился в ней своими размышлениями о самых разных творческих, культурных и жизненных вопросах: о вере, власти, женщинах, ксенофобии, монархии, великих актерах и многом-многом другом…«Это не воспоминания, написанные годы спустя, которых так много сегодня и в которых любые прошлые события и лица могут быть освещены и представлены в «нужном свете». Это документированная хроника того, что было мною сказано ранее, и того, что я говорю сейчас.Это жестокий эксперимент, но я иду на него сознательно. Что сказано – сказано, что сделано – сделано».По «гамбургскому счету» подошел к своей книге автор. Ну а что из этого получилось – судить вам, дорогие читатели!

Никита Сергеевич Михалков

Кино