Игра против всех. Три дня в Дагезане

— Что вы, Валентин Викентьевич! Ваша гипотеза интересна. Вы несомненно правы, когда считаете, что человек вроде Живых способен на убийство такого рода. Вообще–то это самая непонятная фигура. Оказалось, что он имеет определенное отношение к истории с вашим сейфом.

— Ого! Не слишком ли?

— Живых был знаком с Зайцевым, бывал в институтском доме.

— В нашем доме? — переспросил профессор.

— Да, в подъезде, где живут Хохлова и Устинов, только, кажется, этажом выше.

Филин улыбнулся:

— Надеюсь, мой сейф не ограблен?

Он вышел из–за стола и неожиданно для Мазина достал из сейфа бутылку коньяку.

— Не откажетесь? Прекрасно тонизирует. Я понимаю, что в служебное время… Однако рабочий день кончился.

И вынул две рюмки чешского стекла.

Мазин хотел запротестовать, но Филин покачал головой:

— Это великолепный армянский коньяк, и когда–нибудь в старости вы пожалеете, что отказались от него. Так зачем же предаваться сожалениям?

Он наполнил рюмки:

— За ваш успех, Игорь Николаевич! Когда вы пришли сюда впервые, скажу откровенно, вы мне не очень показались. Но сейчас я вижу: вы можете разобраться. Раскопать этакие авгиевы конюшни! Желаю вам от души успеха!

Они выпили.

— Между нами, выше Устинова живет редактор стенгазеты Коломийцев. И могу сказать уверенно: подозревайте любого, даже меня, но не тратьте время на Коломийцева. Если бы этот человек нашел полмиллиона на улице, он отнес бы деньги в стол находок. Это честнейший и наивнейший чудак. Да его все знают. Ведущий общественник…

— На меня он тоже произвел впечатление безобидное, однако…

— Всякое случается? Деньги исчезли бесследно, а чудес не бывает? Я уже говорил: сидящие в комнате, на мой взгляд, вне подозрений, как жена Цезаря. Даже Зайцев, которого я, по совести говоря, недолюбливаю.

— Почему?

— Затрудняюсь ответить. С ним знакома моя жена. Они вместе учились в автошколе. Он очень неряшлив. А у меня патологическая брезгливость к неряхам. Впрочем, скорее, во мне говорит естественная ревность старого мужа к молодому человеку.

Зазвонил телефон.

— Профессор Филин слушает. Ты, Диночка? Здесь? Хочешь подняться? Как тебе сказать… — Он прикрыл трубку ладонью и пояснил Игорю: — Моя жена. Она уезжает сегодня…

Игорь привстал:

— Я понимаю.

— Сидите! Мы подвезем вас. Моя машина в гараже, внизу… Диночка, — сказал профессор в трубку, — я жду тебя… Ах, не одна? Кто? Борис? Очень приятно. Здесь как раз его коллега, Игорь Николаевич.

Мазин удивился:

— Сосновский?

— Да, они встретились с Дианой Тимофеевной.

Они действительно встретились, причем в такой момент, когда Борису этого хотелось меньше всего.

— Что вы поглаживаете мою машину, как любимую девушку? — услышал он и вздрогнул, хотя никакой подозрительности в голосе Дианы не было. Говорила она весело и громко, покачивая сумкой с покупками.

— Диана Тимофеевна? Здравствуйте! Отличная машина и в превосходной форме. Завидую, потому что в душе автомобилист. «И вместо сердца — пламенный мотор», как сказал поэт, — замельтешил Сосновский, стараясь оправиться от смущения.

— Да что вы здесь делаете?

Вопрос был не из легких. Хорошо хоть парень, возившийся со скатом, отошел от дверей. Боб вспомнил, что Мазин собирался сегодня в институт.

— Жду приятеля.

— Или приятельницу? — засмеялась Диана. — Смотрите, донесу на вас Юленьке.

— Ну что вы! Моя репутация известна… — Игривый тон всегда выручал Сосновского. — Где–то здесь должен быть Игорь Мазин. Мы вместе работаем и меня послали…

Бросив пакеты на сиденье машины, Диана прошла в вестибюль и позвонила Филину. Борис, соображая помаленьку, стоял рядом.

— Боря, вам повезло. Ваш друг сидит у Валентина Викентьевича. Поехали!

Она направилась к лифту, а Сосновскому ничего не оставалось, как следовать за ней.

Тем временем Игорь испытывал смущение другого рода. Ему хотелось собственными глазами взглянуть на жену профессора, но початая бутылка стояла на столе, и Филин не собирался ее убирать. «Не нужно было пить», — ругал себя Мазин, представляя, как Боб красочно опишет его «падение».

Невдалеке прошумел лифт, хлопнула дверь и прозвучали шаги. Энергичные — Дианы, несколько неуверенные — Сосновского, и Мазин увидел ту самую женщину, что сидела в машине, ожидая Зайцева.

Боб старался вести себя непосредственно:

— Добрый вечер, профессор.

— Здравствуйте, Боря. Рюмочку коньяку? Мы тут побаловались немножко с вашим другом.

— Ваш знаменитый «Ереван»? С удовольствием, Валентин Викентьевич, но в данный момент я на работе, — твердо сказал Борис и подмигнул Мазину.

Тот покраснел.

Диана запротестовала:

— Нет–нет, уважаемые мужчины, мы все выпьем понемножку! И не пытайтесь возражать! Тем более, что вас, Боб, я застала на месте преступления. Смотрю: подозрительная личность присматривается к нашей «Волге».

— Вы встретились в гараже?

Сосновский понял, что без объяснений не обойтись. Но он уже успел подготовиться. Нужно было сказать правду, но сказать ее в такой шутливой, неправдоподобной форме, небрежным тоном, чтобы правде не поверили.

— Что поделаешь, мы ищем одну синюю «Волгу».

— При чем тут моя машина? — поинтересовался Филин.

— Она тоже синяя.