Игра реальностей. Джон

Интересно, представлял ли хоть кто-нибудь жизнь без Бернарды теперь? Едва ли. Она добавила Нордейлу красок, атмосфере отряда очарования, заставила поверить в то, что некоторые перемены происходят к лучшему, заставила их всех увидеть новые стороны жизни. А еще она сделала Дрейка другим – нет, не человеком, но человечным.

Так, может, и с Джоном?…

– Я же сказал не думать о Джоне! – послышался откуда-то издалека приказ Конрада, и Эльконто моментально смутился – перед его глазами почему-то всплыла алюминиевая миска с надписью «Барт», да так и застыла в воображении.

* * *

– Заваривали вместе. И продолжать будем вместе. Согласны?

Хитрые Фурии молчали. В эту секунду мне казалось – умей они улыбаться, как люди, обязательно бы улыбались. Но их мелкие рты утопали в шерсти и потому улыбок, если те и расплывались на непроницаемых мордашках, было не разглядеть.

– Мне нужен доброволец, – я расхаживала перед ними, сидящими на ковре в спальне, как Урфин Джус перед своими солдатами, – один… одна особь, которая сможет доставить записку в дом Джона. Незаметно. Полностью. Есть среди вас умельцы?

Нет, если бы они могли улыбаться, точно уже весело скалились бы – прекрасно ведь понимали – бестии волосатые, – что без их помощи на следующем шаге мне точно не обойтись. И потому ждали комплиментов. Или ананасов – кто их разберет?

– Я ее напишу, передам вам, а вы отнесете. Да?

Тишина. Мерцание золотистых глаз.

Я растерянно всплеснула руками:

– Ну, я же не могу сама – он меня заметит! Унюхает, вычислит по следу в воздухе, обнаружит где-нибудь оставшуюся ДНК – он ведь такой! А вас не учует. Только вы умеете становиться кем-нибудь другим, принимать различные формы и шикарно заметать следы. Уж если Комиссия кого и не вычислит, так это Фурий.

С ковра послышался одобрительный ропот – да, мол, мы такие.

Я тут же добавила в котел правдивой, в целом, лести еще больше сахара, меда и сиропа – замешала все это воображаемой деревянной мешалкой, присыпала ванилью и корицей.

– Вот кто еще смог бы объесть чужие кусты под самым носом у соседа? И ведь не заметил же он толком, кто это был, не разглядел. А это ведь нужно как-то забраться на деревья, добраться до дальних веток, взлететь, наконец. Наверняка вы умеете обходить препятствия и посложнее, а? Временно становиться невидимыми, трансформироваться в жучков или мышек, поди еще и сквозь стены проходить…

Теперь они точно улыбались – я видела это сквозь мех. Инопланетные или нет, но похвалу эти существа любили так же, как местные, если не больше.

– А с меня потом вагон ягод. И вообще, почти все, что захотите.

– Се?

– Ну, не все, – прочистив горло, поправилась я, силясь не представлять заранее, что именно в понятие «все» может войти, – но почти все. С меня уступки в будущем. Хорошие, знатные.

– Гласны! – раздалось с ковра. – Иши писку.

Нет, непосвященный человек от их речи точно мог бы зайтись неприличным хохотом – «иши писку».

«Чеши письку».

– Напишу. Маленькую?

– Юбую.

– А пойдет из вас кто-то один?

Теперь они совещались – не перешептывались, не бубнили, не спорили – молча по-фуриански смотрели друг на друга, видимо, решая, кому именно предстоит пойти.

– Ме-не дашь, – выкатился, наконец, из общего круга один из Смешариков – тот, чья шерсть слегка отливала голубоватым, – Нанни, я помнила. – Я пери. Дам.

– А вы знаете, где находится дом Джона?

Этой информацией, увы, не владел никто, даже Логан, и это могло стать серьезным препятствием. Я надеялась, что Фурии найдут способ узнать нужные данные через свой магический шар в подвале.

– Ни нада. Мой.

– Не надо домой? А куда тогда? В Реактор?

– Неть. Ложно.

«Сложно. Согласна».

– Учше в ма-шину.

– А машину?! В его машину, которая стоит на парковке?

– Дя.

– Вы уверены?

– Дя.

– А как же системы слежения?

– Ни зассыкут.

Мои плечи заходили ходуном. Скрыв улыбку под ладонью, я утерла губы и весело взглянула на пушистых друзей.

– Ладно, Нанни, тогда доставлю тебя на парковку и буду ждать где-нибудь в кустах.

– Неть, – Смешарик с голубоватой шерстью в знак протеста даже поерзал туловищем из стороны в сторону. – За. Метють.

Это «заметят» или «заметут»? Смысл обоих слов мне не нравился в любом случае.

– А как тогда…

– Сам. Се сам.

– Хорошо, сам – так сам.

Пришлось уступить.

– Ты иши. Писку, – повторил ценные указания Нанни, и вся орава выкатилась из комнаты – смотреть телевизор.

«Легко сказать – трудно сделать» – именно эта фраза стала определяющей характер всего следующего часа.

На столе бумажка, в руке ручка, слова не идут, в мыслях сплошные мучения.

Стоит ли написать на обороте имя – так сказать, «адресату»? Если да, Джон моментально сообразит, что сообщение пришло от кого-то из близкого окружения – того, кто знает его имя. А кто знает имена представителей Комиссии? Уж точно не люди с улицы, а те, кто с ними контактирует каждый день, и контактирует близко. И, значит, это либо отряд, либо я, либо Дрейк.