Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 2

Снаружи темно, тихо. Пульс Эры плавал, как пьяный моряк, заставлял Дварта пребывать в полной боевой готовности каждые шестьдесят минут из часа.

В шесть тридцать пришел ответ от Начальника, высветился перед лицом в виде обратной искры, развернувшейся в предрассветном полумраке экраном.

Ответ гласил: «Выходные получены. Я рассмотрел ее процесс… Отвези на Литайю».

Кайд полчаса назад уже пришел к той же мысли – кристалл будет стабилизировать ее, укреплять. Они отправятся туда утром, после второго облучения, которое, по его подсчетам, ее тело запросит сразу после рассвета. После ломка. Дальше ему придется найти им в незнакомом мире временное жилье.

Неделя будет сложной, для нее очень долгой. Для него, видимо, тоже. Хуже всего то, что новые вливания придется совершать очень плотными и обширными порциями, момент наслаждения при этом уйдет полностью. Останется одна боль, а боль, если она слишком сильная, может сломать любого, даже самого крепкого психически и физически мужика.

Он смотрел на нее, спящую, долго. Не мог ей помочь, должен был продолжать заставлять страдать еще семь дней. При удачном раскладе шесть. Она будет его ненавидеть, несомненно, – он готов. Станет нестабильной в настроении, мыслях, даже в восприятии этого мира, ее привычное физическое и тонкое тело временно расформируются для перестройки.

«Она выбрала это осознанно», – мысль помогала слабо.

Чертова Суть Мены! Прекрасная в иной момент для жизни штука стала в этом конкретном случае – бельмом.

Он должен будет делать больно, как бы ни было при этом дискомфортно самому. Он должен завершить начатое, иначе Эра попросту не выживет. Выбора, в общем, нет.

Глава 7

Земля. Ленинск.

(The Piano Man – The Lovers of the Sun)

Заведующая изучала врученные ей документы так долго, будто не просто хотела, но должна была отыскать в них изъян и отправить посетителей прочь «делать ксерокопии/доплачивать пошлины», а после все равно покачать головой с делано-разочарованным выражением лица. Мол, извините, ничем помочь не могу. Что за мир такой, в котором постоянно нужно побеждать и обыгрывать «соперников», даже если они не соперники?

Бумаги кропотливо, как ученый из ядерно-физической лаборатории, готовила Бернарда; Мак знал, что изъянов в них нет, и оттого он, обычно спокойный, начинал злиться. Если эта мымра сейчас отправит их прочь, он применит навыки ментального давления и убедит Надежду Васильевну дозаполнить все необходимые заявления самостоятельно. Нет, он не сенсор, но «уговаривать» умеет не хуже.

Предчувствуя скорое закипание, его руки осторожно коснулась Лайза. Мак неохотно выдохнул.

Тугие листья фикусов; запах недавно съеденного прямо в кабинете завтрака. На столе так и лежали зеркальце и помада, которые заведующая не успела убрать до прихода посетителей.

Росчерк шариковой ручки, грохнула о лист печать с датой.

– Все… в порядке. Идемте.

Аллертон ждал этих слов, как выхода солнца из-за туч после затяжной зимы.

– Лидия Степановна, за вами пришли!

Заведующая-корабль вела гостей через унылый зал к дальней стене.

Баба Лида едва успела примоститься на диван, все еще держала в руке дешевую палку-трость, на которую опиралась, покинув столовую.

– Ко… мне?

– За вами!

– За мной? Кто?

Прищурились подслеповатые глаза.

– Сынок! Как хорошо, что ты… – Сначала его просто взяли за руку, после заключили в хрупкие объятья. – Холодно на улице? Не замерз? А нас уже покормили. Я еще тебе хотела сказать…

Она хотела сказать так много, что забыла, что именно, просто боялась не успеть озвучить главное, то, что накопилось в душе.

– Я хотела сказать…

Мака попытались усадить на диван, чтобы произнести главные в жизни напутствия, но Лидию Степановну осторожно перебил он.

– Мама, где твои вещи?

Настоящий сын звал бы ее «мамой», оттого теперь звал и он. Не путал, кто «мама» по слову, а кто мама по крови – родную из души не отпустит никогда. Чувствовал, что ни действиями, ни фразами себя не предает.

– Какие вещи? Все здесь… Сыночка, вы только живите счастливо, слышишь? С женой своей…

– Кстати, – он сделал жест рукой стоящей позади Лайзе – подойди, – я хотел тебя с ней познакомить…

– С кем?

– С моей женой. Знакомься, это Лиза.

На «Лизу» смотрели с радостью, как на родную дочь, после поцеловали в обе щеки, погладили по голове – приняли без всяких слов.

– Как хорошо, – сообщили удивленной Лайзе, – что ты для него нашлась, дочка… Скажи, живете и не ругаетесь?

– Нет, – Лайза улыбнулась. Ей совсем не приходилось врать. – Мы хорошо живем, душа в душу.

– Как же хорошо, что Бог ее тебе послал, Мишенька. Значит правильная, если не ругаетесь. – Лидия вернулась к сыну, положила ладони ему на грудь. – Береги ее, сынок, берегите друга, потому что вы самое ценное…

– Мама, мы пришли, чтобы забрать тебя домой.

– Домой?

Их слушали другие старики, слушали, как строки из сказки, которые звучат не для них. Лида почему-то не обрадовалась, зачала головой.

– К вам в гости? Не надо, я старая. Мне ведь… недолго, я лучше здесь. А у вас своя жизнь, молодая, отдельная. Не пойду я вам мешать…