Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 2

За окном шел снег. Дрейк хранил тишину, ждал. Когда понял, что не дождется, мягко подтолкнул:

– Говори.

– Можно сделать так, – теперь Чейзер смотрел прямо, как солдат, как воин, готовый к отказу, но не готовый отказаться от победы, – чтобы, когда все закончится для меня на Уровнях, я вернулся к ней в другую ветку? Туда, где нас не разлучат?

– Можно, – ответил Дрейк прямо. И увидел, как во взгляд напротив вливается облегчение, будто после затяжного ливня, рассеивая тучи, проглядывает солнце. Пусть это не по правилам – так откровенно замещать пространственные ветки, но он хочет помочь и потому сделает это.

– Что-то еще? – чувствовал, что просьба не последняя.

– Да. Пока я ничего не придумал и не решил, возможно ли сделать ее жизнь…

– Более комфортной?

– Да.

Вопрос, конечно, не простой и чуть спорный – небесных законов и личной воли никто не отменял, – однако пара-тройка хороших событий еще никому не вредила. Или целый ряд хороших событий.

– Я это сделаю.

– Спасибо. Я тебе…

– Ты ничего мне не должен. Если за помощь взымают плату – это манипуляция. Я помогаю просто так, потому что так решил сам. Даже если ты пока не появишься, она будет жить хорошо, и ни в чем не будет нуждаться.

Подписано. Точка. В конце концов, не Аллертон ли только что безвозмездно помог совершенно чужой для него душе? Почему тогда не помочь его родственной?

– Считай это моим тебе новогодним подарком. Если так проще.

Поднимался со стула Чейзер уже почти без туч в глазах. С их остатками, которые долго не продержатся; вскоре Мака и Лайзу примет в мягкие объятья прежняя жизнь – обнимет, закружит, заворожит. И все пойдет как прежде, к тому же скоро праздник.

– Что-нибудь еще? – спросил Дрейк, когда Аллертон остановился уже у двери. И понял – ничего. Обыкновенное во взгляде «спасибо».

– Тоже по вам скучал, – ответил искренне. – Лайзе привет!

– Я передам.

Что ж, хорошо. Хорошо, что все закончилось именно так – с серебристым налетом светлой грусти, с летящей через бесконечность благодарностью от Лидии Степановны. Она уже ушла в новое воплощение, выбрала в какой семье и у кого родиться, всей душой полюбила своих новых родителей. Жизнь не стоит на месте; более всего на свете души обожают постигать новый опыт – к любви, через любовь. Ее портрет на кладбище – лишь дань чопорным верованиям, в том теле ее давно уже нет. А квартира родственникам – это правильно, это хорошо.

«Дина порадуется», – думал Дрейк с той же легкостью, с какой кружил за окном снег.

Если зайдет, он угостит ее кофе.

* * *

Уровень 15. Лоррейн.

За три дня до Нового года.

Эра.

(Ruelle, Fleurie – Carry You)

Обе розы, стоя рядом на подоконнике, цвели пышным цветом. Сбрызнув их водой из пульверизатора, я решила, что стоит сфотографировать их на телефон, показать Тайре, когда представится возможность.

Кайд читал. А я потихоньку, стараясь не беспокоить даже взглядом, рассматривала его, одетого в легкие домашние штаны и широкую, подчеркивающую кроем мышцы, майку. Такого мнимо домашнего, безопасного, почти плюшевого. Почти. Если бы ни ощущение лежащей под внешней гладью пруда бесконечной силы.

Я гордилась им, балдела от него. Когда-то мечтала о парне, похожем на тех из «нижнего» отряда, однажды пожаловавших ко мне в гости, а получила много лучше. Идеального для себя. Перед его лицом голографический экран, куча непонятных символов, которые он просматривал и периодически листал, совсем как журнал периодики.

– Что читаешь? – спросила, присаживаясь на широкий мягкий подлокотник кресла. Экран от моего случайного вторжения временно пошел рябью.

– Последние эксперименты Комиссии над слиянием тонких полей.

– Мне до этого далеко.

– Не так далеко, как ты думаешь.

– Но я даже не понимаю этих символов.

– Поймешь. Однажды.

Бесконечно льстило, что при моем приближении чтение он отложил, всецело переключил внимание на меня – повернулся, поднял руку, принялся убирать упавшую мне на лоб прядь. И делал это с такой осторожностью, с такой заботой, будто не было в мире более важного и прекрасного занятия, нежели чувствовать прикосновение моих волос к его пальцам. Непослушная прядь в самом конце его движения выскальзывала и возвращалась на место, меня же завораживал его любящий взгляд. Но, собственно, если я его отвлекла, стоило спросить о том, зачем я пришла.

– Мне звонила Бернарда…

– И-и-и?

Дварту, казалось, было совершенно не важно, какие телефонные звонки могут случиться в моей жизни – его волновало лишь мое внутреннее довольство, и именно этот факт диктовал ему, оставаться расслабленным или начинать напрягаться.

– Звала присоединиться к «нижнему» отряду на четырнадцатом для празднования Нового года.

– Отличная идея.

– Отличная, да. И я бы хотела там появиться на часик-два… С тобой.

Рука застыла. А в синих глазах заплясали чертики.

– Полагаю, ты знаешь, чем это чревато?

– Да, я слышала эту историю с Меган…

– Тогда ты понимаешь, что ее парень, скорее всего, попытается заехать мне по роже? Думаю, эту идею, так или иначе, он носит в себе до сих пор. Возможно, не только он.