Игра с химерами (СИ)

Я в ложном жесте уверенности подняла вверх большой палец. Тоннель между этими мирами полон точек Невозврата как кекс, в который по недосмотру высыпали добрый мешок изюма. Не хочу и вспоминать, как преодолела этот путь в прошлый раз. Бр…

– Всё будет хорошо! – перед уходом принялась успокаивать Люту Океана, – За всеми-всеми птичками Хель ухаживает моя мама! Она добрая и ласковая, держись её – и всё будет хорошо!

– Твоя мама… Мёртвая? – зачем-то уточнила Лютик.

– Умерла, когда забеременела мной. Долго рассказывать. Я – здесь, она – там. Передай ей привет, скажи, что я очень её люблю… Ой, не плачь, не надо!

– Я… обязательно…

– Кали, эй! Вот твоя рёва, я пошла, – драконья дочь подмигнула нам на прощание и помахала ручкой, когда врата открылись. И мы долго, беспросветно долго летели безо всякой опоры.

С каждой секундой, уворачиваясь от точек Невозврата, я чувствовала, что Люте становилось всё лучше. Царство мёртвых на то и царство мёртвых. Только бы удалось договориться с Хель…

Но сначала с её замом.

– Да ты, видно, с катушек слетела, – тут же услужливо подкинула мне идею Модгуд, поигрывая лежащим на плече топором. Люта в это время как ни в чём не бывало месила морду Гарма – гигантского сторожевого четырёхглазого пса, который, в её представлении, судя по всему, ничем не отличался от суперпушистого лабрадора.

– Да… спасибо, – натянуто улыбнулась я, – Так что, пустишь меня к своей леди-босс?

– Эх… А чего нет, мы ведь знакомы, да и я не имею права принимать решение по приёму мертвецов. Я просто защищаю мост от воинственно настроенных… Хы-ы, а тебе идёт!

– Собачка теперь с полоской! – Люта отыгрывалась на мне за сбежавшую зверюгу Модгуд, вычерчивая на моей морде полукруг угольком, утащенным из Пристанища Огня.

Всё. Собачка устала быть собачкой.

Я приняла человеческий облик, с удовольствием разминая немного занемевшие пальцы.

– О-го-о-о, – выдохнула моя белокурая проблема с двумя хвостиками, – Как классно! И правда не собачка!

Нет. Как ни крути, а дети это всё же не моё. Благо, ждать аудиенции к Хель не пришлось.

Хозяйка царства мёртвых предстала перед нами во всей своей красе, стоило нам только перейти разъединяющий нас мост.

– Ты… Как теперь зовёшься?

Что за идея-фикс обязательно как-то меня назвать? Они сговорились?

– Кали, – ответствовала я.

– Хм. С этой меткой и по твоей природе я назвала бы тебя Эклипс.

Я и не предполагала, что Хель свойственно чувство юмора. К слову, я не стёрла полукруг тогда и иногда рисую его до сих пор.

– С чем пришла?

Люблю конкретику. Никаких тебе разговоров о погоде…

– Эта девочка из зеркального измерения.

– Я вижу. Такого не должно было произойти. Дитя, ты осознало свой конец? – мёртвый глаз направился к Люте. Та бесстрашно кивнула.

– Итеры едят мёртвое пространство. Когда я её нашла, она не осознавала своей смерти, – заговорила я, выпрямившись, – Она осознала свой конец не там, а в вирте, а значит…

– Кали, я знаю закон, – Хель улыбнулась подвижной частью лица, и я увидела в её глазах странную грусть, – Я согласна с причиной твоего прихода, несмотря на то, что ты нарушила естественный ход вещей… Но эта малышка стала исключением, и ты просто не могла поступить иначе. В тебе живо всё самое лучшее от твоего прошлого «я», несмотря на демонический компонент. Лично я не сомневаюсь, что я вправе забрать к себе новую птичку, но… Тебя опередили, – Хель могучей рукой подобрала полы одежды, и я увидела трёх итеров у её трона. Заметив меня, они отвратительно заклацали своими объёмистыми пастями.

– Они согласны на мои условия, – пояснила Хель, – Итеры пришли раньше, и мы всё с ними обсудили. Ты вмешалась и пробралась сюда – ты и станешь решением этой проблемы. Они заметили, что ты мононоке, но держишь свою силу в узде. Кроме того, ты разделена на две половины. Им интересно, сможешь ли ты одолеть их, ослабленная после переходов.

Да. Не зря она дочь бога хитрости и обмана.

– Мне страшно, не отдавай меня им! – прижалась ко мне Люта, и я ощутила вспышку где-то очень глубоко в себе.

Да как они посмели. Видимо, дурная слава об итерах идёт вовсе не от их кошмарного облика. И я поняла, почему многие считают, что они есть ни что иное как изуродованные людские страсти.

– Отлично. Пусть так.

– Если ты потеряешь человеческий облик, то будешь отпущена в верхние миры и продолжишь жить как знаешь. Если же ты умрёшь – девочка станет их добычей. Выиграешь – правда твоя. Да выпадет нам честный жребий! – она хлопнула своей широкой ладонью по подлокотнику трона, – Начинайте.

И во мне родилось тёмное пламя. То самое пламя, которое рождалось в моём носителе лишь изредка, когда не получалось достучаться, даже приводя логически безупречные выкладки. Во мне проснулось животное, чистое, как первый снег и одновременно способное искупаться во вражеской крови. Сколько раз мы не давали ему просыпаться? Сколько раз подавляли его, уговаривая себя, что это правильно, что иначе мы обидим других и потом будем жалеть? Сколько раз мы не могли есть и спать, извиваясь и судорожно дыша от пламени, которое кислотой растекалось по венам и просило себя выпустить?