Игра с химерами (СИ)

Мы пробираемся вглубь магазина, мимо рядов клеток. В одной лениво позёвывают хохлики, на каждом – бирка владельца. Этих зверьков делают из вещей, волос и обрезков ногтей хозяина, поэтому они разные как на вид, так и по характеру. Хохлики выполняют роль домовых, им можно поручать мелкую работу и использовать для доставки писем. Если с ними заниматься, со временем они начинают говорить. В любом случае, занятные животинки.

Посреди помещения на жёрдочке восседает крайне самодовольная птица. Увидев, что я обратила на неё внимание, она раздувает горловой мешок. Вообще официально она называется крабчатопятнистым фрегатом, но в обиходе она носит более меткое название – значительница. Дай этой птице зеркало – и она будет счастлива до конца дней, пока не лопнет от своих раздуваний.

Я некоторое время любуюсь её тщательно уложенными пёрышками, прежде чем стартануть в подводный мир.

В аквариумной зоне в приоритете полумрак и ультрафиолетовые лампы, поэтому подплывающие к смотровым стёклам обитатели выглядят немного таинственно, словно скрывающиеся в театральных нишах актрисы, давно не выступавшие на публике.

– Ищете что-то конкретное?

– Можно я для начала просто попялюсь? – верчу головой я. Госпожа Эндива понимающе улыбается и отходит в сторону, нарезать мясо для хищников.

Я бросаю взгляд на аксессуары для счастливых владельцев. В открытом контейнере, словно откормленные свиньи, потягиваются личинки-стеклодувы. Их отношению к жизни можно только позавидовать. После окукливания они живут считанные дни, но если их постоянно использовать для изготовления стекла, им постоянно не будет хватать материала для коконов, а значит, впереди светят годы ленивого и сытого личиночного существования.

Это просто воплощённая человеческая мечта: прожить всю жизнь невинным ребёнком, нуждающемся только в элементарном комфорте… Благо, то не моя мечта.

Я останавливаюсь перед ближайшим аквариумом, где с изяществом кружевных салфеточек плавают ежеполохи. Это колючая разновидность анамнетических медуз, купол каждой примерно с мою ладонь. Отдельно от остальных в большом аквариуме устанавливают иерархию полуторамесячные акулерви, покрытые затейливым узором полос и пятен, будто разрисованные импрессионистом макрели. Эти рыбы отличаются крайней норовистостью и редко отличают руку хозяина от еды. Так что на этих – только полюбоваться.

– Кстати, – вспоминаю я, – Мне нужен кто-то, кто смог бы следить за чистотой причала.

– Ажурники подойдут, – госпожа Эндива показывает на небольшой аквариум, в котором скребут корягу существа не больше ногтя большого пальца. Ажурники похожи на крабов с пышной, изогнутой, словно лишайник, растительностью на округлых спинах.

– А не разбегутся?

– Шутите. Крайне территориальны. Живут недолго, но молодь занимает место родителей. Всего восемь крип за стаю. Их хватит на весь причал.

– Что ж, по рукам.

Пока госпожа Эндива их вылавливает, я продвигаюсь дальше. Под розовыми лампами нежится тепличник. Он выращивает посаженные на его спину водоросли. Этот ещё детёныш, похож на амбулоцетуса-хиппи, но уже необходимо усидчив. Между его погружённых в воду лап снуют небольшие черепашки, изредка вскарабкивающиеся на него, словно на остров. Я задумываюсь, не являются ли тепличники и кетцали родственниками, и тут вижу то, что должно подойти нам просто идеально.

В аквариуме будто плещутся самоцветы, взбунтовавшиеся против шкатулки, в которой они хранились. Я прилипаю к стеклу как ребёнок к коробке монпансье:

– Как насчёт этих?

– Спектробрызги. Выбор творческих личностей. Имажинёры слетаются на них как мухи на мёд.

Я хихикаю:

– Сегодня попалась одна мононоке.

– Они идеальные питомцы, непривередливые и жизнерадостные. Я продам кормовую смесь для яркости окраски. Если регулярно доливать им свежую морскую воду, рыбы будут счастливы.

– Превосходно. Голем очень понравится! Ещё я арендую четырёх личинок-стеклодувов. Сразу верну, как закончу аквариум.

– Хорошо. Так сколько особей вам отлавливать?

Я вспоминаю о своих деньгах. Никогда не могла откладывать или экономить.

– Я беру весь аквариум.

… Такое чувство, что Голем решила проскрести дверь насквозь.

– Да потерпи! – я заканчиваю финальные приготовления в её подвале. Скрежет становится сильнее.

«Это Эль» – тут же следует пояснение.

А. Раз так – уже лучше. А то я прямо испугалась, что сестра забыла о своих умениях просто проходить сквозь стены. Было бы жалко лишиться такой красивой двери из морёного дуба.

– Готово! Залетайте! – я откладываю карандаши Робороса в сторону и довольно отряхиваю руки.

Я сделала аквариум в стене, и теперь в жилище Голем играют синеватые блики. Стало гораздо светлее.

«Красивые!» – Голем вертит ушами и вполне эффективно распознаёт рыбьи тела, но у неё не остаётся слов, когда я делаю реплике глаза. Кажется, теперь не отлипнет целый день.

– Пойдём, – я мягко дотрагиваюсь до загривка Эля, уже исчерпавшего своё любопытство, только тронув носом слой стекла, – Покажу тебе причал.