Игра с огнем

– Вы точно уверены, что не хотите, чтобы я вызвал сюда вашу мать? – с сочувствием спросил следователь.

Я смотрела в суровое лицо седовласого мужчины, выражающего сейчас негодование и жалость, и качала головой.

– Нет. Она считает, что я сама во всем виновата… Скажите, как я могу быть виновата? – По моим щекам градом катились слезы. – Он издевался надо мной всю ночь. Мне так больно… Там повсюду была кровь… У меня синяки по всему телу…

– Тише, девочка, все будет хорошо. – Он даже сменил официальный тон на доверительный, так проникся моей игрой. – Этот подонок получит по заслугам. Ты ведь несовершеннолетняя, он загремит на полную катушку. Ты правильно сделала, что пришла к нам. Твоя мать сама должна была позвонить в милицию.

– Она не желает меня больше знать, – всхлипнула я. – Хотя я ни в чем не виновата…

– У тебя есть другие родственники?

– Только тетка по отцу… Но она живет в другом городе.

– Дай ее координаты, мы свяжемся с ней. Может, захочет взять тебя к себе на первое время. А потом разберемся, что делать.

Я кивнула и продиктовала адрес тети Светы. Когда отец был жив, мы часто виделись. Она была одинокой: ни мужа, ни детей. Любила меня, как родную. Летом меня часто отправляли к ней в Москву. После смерти папы тетя Света первое время пыталась поддерживать отношения с нами, но когда мать вышла замуж, больше не писала и не звонила. Ее позиция импонировала мне. Она также восприняла этот брак как предательство. Кто, как не тетя Света, сможет понять меня. Мысль о том, чтобы и правда пожить с ней, вызвала во мне живой отклик. Да и оставшись в полном одиночестве, матери будет еще труднее. Обожаемый Пуделек окажется в тюрьме, я уйду из ее жизни. Она расплатится за все сполна!

Следователь, который просил называть его Евгением Михайловичем, при мне набрал номер тети Светы. Проговорив минут пять, он ободряюще мне улыбнулся и повесил трубку.

– Она сегодня же выезжает. Сказала, что с удовольствием заберет тебя. Очень переживает. Я ей не стал в деталях говорить, что случилось, но она все равно встревожилась. Думаю, на сегодня тебя можем определить к кому-то из моих коллег-женщин. Судя по тому, что ты рассказала о матери, возвращаться тебе туда не стоит.

– Спасибо вам большое…

– Ей я все же позвоню и скажу, что происходит.

– Да, конечно, позвоните… Хотя, думаю, ей плевать, где я и что со мной. – Мое лицо скривилось от нового приступа слез.

– Ну-ну, девочка, не плачь. Все будет хорошо…

Он поднялся и подошел к тумбочке у стены, где стоял графин с водой. Налил мне воды в граненый стакан и подал в руки. Я жадно стала пить, всхлипывая и икая. Следователь погладил меня по голове и сдавленным голосом сказал:

– И откуда только берутся такие сволочи?.. У меня самого дочка растет. Всего на год тебя младше… Не переживай, девочка, я тебя в обиду не дам.

– Спасибо, – снова поблагодарила я и робко улыбнулась.

– Сейчас я позову одну из сотрудниц. Она отведет тебя, куда нужно. Сначала снимут следы побоев, возьмут на экспертизу следы… – он замялся. – В общем, сделают экспертизу. Потом с тобой поговорит психолог. Тебе нужно быть сильной. Надеюсь, на суде тебе не придется присутствовать лично.

– Я хочу быть на суде! – Я вскинула подбородок. – Хочу видеть, как он поплатится за все.

– Хорошо. – По лицу следователя пробежала тень. – Я понимаю…

***

Тетя приехала за мной прямо в участок. В старомодном сером костюме и потертых коричневых туфлях, с жуткой химией на каштановых волосах. Одеваться и следить за собой она никогда не умела. Может, потому и осталась старой девой. Внешне она была очень похожа на отца. Только, как часто бывает, те черты, которые у мужчин смотрятся выигрышно, женщину нещадно уродуют. Широкая нижняя челюсть и суровое резковатое лицо, нос с горбинкой. Разве что к глазам при всем желании нельзя было предъявить претензий. Очень выразительные, серые и лучистые. Глаза папы… Посмотрев в них, я едва сдержала накатившую тоску. Я до сих пор мучительно скучала по отцу и все бы отдала, лишь бы он снова оказался рядом.

При виде меня тетя Света всплеснула руками и бросилась обнимать.

– Девочка моя бедная! Как же так?! Куда мать смотрела?

Я стоически выдержала ее объятия, уткнулась носом в плечо и пробормотала:

– Тетя, ты заберешь меня? Я не хочу возвращаться домой.

– Конечно, заберу, дорогая. Сейчас поедем соберем твои вещи и я увезу тебя. Следователь сказал, что если понадобится твое присутствие, сообщит.

– А если мать не отпустит?

– Пусть только попробует! – воинственно воскликнула тетя, отстраняясь. – Пойдем.

Она потащила меня за руку, я едва успела помахать на прощанье следователю и сотруднице, у которой ночевала вчера.

***

Я открыла дверь своим ключом и неуверенно шагнула за порог. Тетя тут же отодвинула меня и тараном ринулась внутрь. Я едва успевала за ней.

Мать мы обнаружили в гостиной. Рядом, на столике, полупустая бутылка водки. Еще одна, уже оприходованная, валялась у книжного шкафа. Нехитрая закусь – колбасная и сырная нарезки – лежали на тарелке рядом с бутылкой. Мать держала в руке стакан и пьяно ухмылялась.

– О, какие люди! Ты чего приперлась, Светка?