Игра с огнем

О походе в луна-парк с папой. О том, как мы катались с ним на чертовом колесе. Все вокруг вертелось перед глазами, словно я и правда была на карусели.

Мощный толчок, будто в меня врезался таран, заставил вынырнуть из спасительных воспоминаний. Я взвыла. Какой же он огромный! Мое тело сейчас просто не выдержит, разорвется на куски. Он продолжал врезаться снова и снова, словно отбойный молоток. Это продолжалось невыносимо долго, пока внутри не стало липко. Он обмяк на мне, извергая сперму. Потом поднялся и пнул ногой, застегивая ширинку.

Тут же подскочил женишок, вытаскивая из брюк хилое достоинство. После того, что только что побывало во мне, этого я почти не ощущала. Вяло потолкался, потом в меня снова брызнула сперма. Следом пристроился еще один желающий, другой пожелал одновременно трахнуть меня сзади. Я чувствовала себя куском мяса или, скорее, резиновой куклой, единственное предназначение которой – быть оттраханной, использованной. Я потеряла счет, сколько этих больных ублюдков побывало во мне. Некоторые из них делали это по несколько раз.

Когда натешились с новой игрушкой, проклятый качок вспомнил о бутылке. Кто-то из его дружков с гаденькой улыбочкой протянул ему ее. Меня снова пригвоздили к полу, а я могла лишь смотреть на то, что приближалось ко мне.

– Я не выдержу! Нет! Помогите! – могла лишь бессильно подвывать, как раненое животное.

В этот момент раздался выстрел. Все вокруг превратилось в стоп-кадр. Ублюдки застыли, глядя куда-то поверх моей головы. Я напрасно пыталась так изогнуть шею, чтобы увидеть, что происходит.

– Какого хрена? – наконец, ожил качок.

– Отпустите ее! Быстро! – послышался сдавленный голос у двери.

Боня! От облегчения по щекам снова покатились слезы.

Руки удерживающих меня подонков разжались, я поползла к выходу, не в силах даже подняться. Увидела перекошенное лицо Бони, его глаза сейчас мало напоминали человеческие. В них разгоралась почти животная ярость.

– Ублюдки!

– Опусти пистолет, дебил! – сплюнул лысый. – Ты хоть знаешь, кому угрожаешь? Кто тебя вообще впустил?

Снаружи послышался топот, через несколько секунд в комнату ввалился охранник.

– Кто стрелял? Кто?..

Он застыл, увидев направленный на него пистолет.

– К остальным, быстро! – скомандовал Боня.

Я поражалась тому, как он держался. Куда делся безобидный чудак, смотрящий на меня взглядом побитой собачонки? Передо мной был человек, которым можно разве что восхищаться. Не побоялся сунуться к озверевшим ублюдкам, угрожал им пистолетом. Даже зная, что его уничтожат, сотрут в порошок. Охранник, пятясь к остальным, торопливо объяснял:

– Он сказал, что на мальчишник. Даже кодовое слово назвал…

Вот это Бонька! – снова восхитилась я. Выпытал у Марго все. Но где же сама Марго? Или бросила нас на произвол судьбы?

– Сейчас мы с Клаудией уйдем, ясно? Никто из вас пусть и не думает задерживать нас. Скоро сюда приедут серьезные люди. Вам придется многое объяснять.

Он кивнул в сторону истерзанных девушек.

– Ты понимаешь, что ты труп? – не проявляя никакой обеспокоенности, ухмыльнулся качок. – Я твою рожу запомнил.

Боня так крепко сжал челюсти, что на скулах заиграли желваки. Рука с пистолетом направилась прямо на качка.

– Боня, не надо! – пискнула я. – Не порть себе жизнь из-за этого дер…

– Смотрите, кто заговорил, – хохотнул лысый. – Подстилка. А они и разговаривать умеют, оказывается?

Остальные неуверенно заржали. Дальше все произошло так быстро, что я не успела и глазом моргнуть. Лысый сделал знак другому дружку, они одновременно кинулись к Боне. Прозвучал выстрел, но пуля попала в декоративную вазу. Качок бросился на фотографа, выбивая пистолет. Боня отчаянно сопротивлялся, но на него уже навалились остальные. Его пинали, били с таким остервенением, словно он был не человеком, а куском теста.

Прижав колени к груди и забившись в угол, я рыдала. Не знала, как помочь, что делать дальше. Боль была невыносимая: как физическая, так и душевная. Только сейчас я ощутила, насколько на самом деле мне дорог Боня. Меня разрывало на части. Ну почему, почему я раньше не поняла этого? Отталкивала его, играла в холодную безжалостную суку. Лолита хренова!

– Бонечка! Не надо! Не надо, пожалуйста! – шептала я одними губами, утратив способность даже говорить нормально.

Звук выстрелов заставил меня содрогнуться. Что еще? Неужели, мало этого ада? В комнату ввалились люди в камуфляже и масках. Им хватило минуты, чтобы растаскать пьяных ублюдков по углам и присмирить их. Я подползла к Боне, который уже мало напоминал человека. Лицо превратилось в окровавленную распухшую маску.

– Бонечка…

Он смотрел на меня одним глазом, второй уже даже не открывался. Из этого единственного глаза катились слезы. Зрелище, которое потом будет меня преследовать в кошмарах долгие годы. Кто-то отстранил меня от него, пощупал ему пульс.

– Нужна скорая!

Я больше ничего не слышала. Держала за руку Боньку и молилась об одном: пусть скорая приедет побыстрее. Пусть его спасут! Он не заслуживает такой смерти. Он вообще не заслуживает смерти!