Игра с огнем

– Разве ее клиника убыточна? – тетя Майя вопросительно приподняла бровь. – Я же тоже в медицинских кругах вращаюсь, Николай, и у меня много знакомых и в медицине, и не в медицине. Ее клиника дает хороший доход. И работает там все как часы. Отдать должное Яне, она – великолепный организатор. А теперь еще олигарх Сосновский решил сделать похожую клинику у себя на яхте, чтобы принимать богатых клиентов. Значительно более богатых, чем те, кто обращается в Янину клинику в нашем городе. Так что Яна материально очень хорошо обеспечена и будет обеспечена еще лучше. Я не понимаю, Николай, что ты так обеспокоен проблемами Яны? Почему ты покупал ей машину? Почему тебя беспокоит покупка еще одной? Она платежеспособна. Где тут зарыта собака? На что на самом деле идут деньги?

Отец и мать молчали. Наверное, тетя Майя не знает, что мать лечилась от игровой зависимости. И у отца ведь еще две семьи.

– Скажите, куда в вашей семье уходят деньги, – не унималась тетя Майя. – Я понимаю, на что деньги тратит Аня, – тетя Майя мне улыбнулась. – Она вкалывает без выходных и смогла купить себе машину (без вашей помощи), накопила на первый взнос за квартиру, теперь платит ипотеку. Я знаю, куда уходят деньги у моих детей. Я не очень рада их увлечениям, но это их увлечения и их деньги. Ты, Николай, сказал, что Яна тратит деньги на исследования. А где она их проводит? Где публикации? Я специально поинтересовалась. Да, когда она защищалась, публикации были. А потом? Яна могла купить себе квартиру, но так и не купила, живет с вами в двухкомнатной. И вы почему-то не расширились.

– Давайте поговорим про клад, – сказал отец.

Ого! Значит, лучше про таинственный клад, чем про то, куда уходят деньги у Яны и моих родителей?

– Давайте про клад, – согласилась тетя Майя. – Наши дети знают про предка-венеролога, который на дому лечил высокопоставленных чекистов. И благодаря этому квартира, в которой мы сейчас находимся, не стала коммуналкой.

Мы с Игорем кивнули. И моя мама кивнула.

– И вы также знаете, что с ним расплачивались драгоценностями, реквизированными у представителей аристократии. Или, по крайней мере, подозреваете. Но это не все. Квартиру не уплотнили еще и потому, что она использовалась как место для хранения наворованного – или реквизированного, называйте как хотите.

– Кем? – спросила мама.

– Наворованного? Высокопоставленными пациентами нашего предка. Они не хотели держать добро в местах, где проживали сами. Ведь к ним тоже могли прийти с обысками и поставить к стенке.

– А к врачу не могли прийти? – спросила я. – Ведь даже дело врачей было.

– Хороших врачей, Аня, ценили во все времена, в особенности если они не лезли в политику и умели держать язык за зубами. Твой прапрадед – или тебе он уже прапрапрадед? Неважно! – никого не сдал, организовывал прием так, что пациенты не встречались друг с другом. И не было у него никакой ассистирующей медсестры. Сам лично впускал пациентов с черного хода, сам провожал. Он лечил высокопоставленных мужиков, которые по бабам шлялись всегда! После революции в стране начался невероятный разврат. Свобода! Первая сексуальная революция в России случилась после Октябрьской революции. В тысяча девятьсот двадцатых годах даже действовало общество под названием «Долой стыд», и его члены проводили вечера обнаженного тела и устраивали шествия (в Москве и Харькове) в костюмах Адама и Евы. Коллонтай выдвинула концепцию «новой женщины». В СССР в тот период царил такой разврат, что сексуальная революция шестидесятых на Западе – это детские забавы. Ну а где свободная любовь, там и венерические болезни. Наш предок был невероятно востребован. Более того, он не стремился занимать никаких постов, он хотел заниматься медициной и писать книги, что и делал. В общем, все про него знали, и знали, что его услуги могут потребоваться. И один раз его попросили спрятать саквояжик. Хотя наверняка были и другие случаи.

– Что в нем было? – спросила я.

– Может, драгоценности. Может, документы. Может, серьезный компромат на кого-то. Может, что-то еще или все перечисленное.

Тетя Майя сообщила нам, что они с моим отцом узнали про этот клад от прадеда – сына того самого венеролога. Он был мальчишкой, когда саквояжик принесли в эту квартиру, – и подслушал разговор своего отца с ночным посетителем. Но он не знал, куда отец его спрятал. Ему пришлось удалиться в свою комнату – чтобы не попасться на глаза отцу и тому человеку. В дальнейшем, даже на смертном одре, наш предок-венеролог ни словом не обмолвился про тот саквояж. Таинственный посетитель стал одним из лидеров советского государства, но потом был расстрелян по приказу Сталина.

К тому времени он, конечно, мог забрать саквояж из квартиры, но мог и не забрать. Он жил в Москве. Прадед отца и тети Майи (то есть мой прапрадед) пытался найти в квартире место тайника. Он не исключал, что здесь может храниться не только саквояж, но и многое другое. Тот разговор он подслушал случайно, а сколько разговоров не подслушал?

– Он что-то нашел? – спросила я.