Игра с огнем

Едва удостоив его взглядом, она скрылась за дверью душа. Вот почему никогда не станет заводить постоянного любовника: уже после пяти минут, проведенных с женщиной в одной постели, мужчины перестают чувствовать субординацию. А она не желает принадлежать никому. До конца – никому. Даже Роману.

Холодный душ действовал как утренний рассвет. Иллюзии сменялись явью. Безумный огонь угас, превратившись в тяжелый угар. Карнавал закончился.

Александра подошла к простенькому, в белой пластмассовой оправе зеркалу. Оттуда презрительно и высокомерно глянула пара прозрачных глаз слишком молодых и нестерпимо-зеленых…

«– Ну что, сестренка, оттянулась?»

Рука, поправлявшая пепельную прядь, зависла в воздухе.

«– И что у тебя за страсть: влезать в дерьмо? Роман был прав, когда говорил: „Из грязи в князи“. Именно говна-то тебе и не хватало все эти годы, не так ли?»

Почему-то сестра, как и прежде, появлялась в самый неподходящий момент, всякий раз заставляя Александру ощутить себя полным ничтожеством. Как всегда…

– Убирайся! – шикнула Александра. – Ты просто завидуешь! Теперь я наверху!

«– Скорее, сверху!» – Насмешливо донеслось из зазеркальной дали.

– Я всего добилась! Я, а не ты!

«– Маленькая дурочка Шурочка, ты бы ничего не добилась, если б не я. Это ты всю жизнь мне завидовала. Сказать почему? Ты хочешь услышать правду? Что ты искала этой ночью… Кого…»

– Заткнись! Убирайся!

– Эй, – постучал в дверь парень, ты что-то сказала?

– Убирайся! – рявкнула Александра.

Когда она вышла, вновь обратившись в истинную леди, жиголо лежал на кровати, курил, стряхивая пепел в стеклянный золушкин башмачок. В утреннем свете он выглядел гораздо старше, и глаза уже не казались такими синими. Улыбнувшись, подмигнул:

– Когда повторим? Мне понравилось.

Она не ответила. Засунула под пепельницу пару стодолларовых купюр. Его глаза округлились.

– Это много, – сказал честный жиголо.

– Это за молчание.

– Тогда мало, – усмехнулся парень.

Она добавила. Он удовлетворенно кивнул, не удивившись. За свою недолгую жизнь он немало перевидал богатых истеричных женщин, бьющихся в паутинах своих несбыточных желаний, нереализованных страстей, покупающих хоть на час суррогатное счастье.

– Только не пытайся найти меня и шантажировать, – предупредила Александра.

– Не беспокойся. Я этим не занимаюсь. Мне еще жить охота. Проводить?

– Не надо.

Сбегая по темной грязной лесенке, она знала, что первым делом, вернувшись в отель, сдерет с себя тонкие тряпки, насквозь пропитавшиеся омерзительным запахом дешевого табака, и устроит в камине большой шелковый костер.

– Марк, что с тобой, Марк!

Кто-то тряс его за плечо.

– Оставь меня! – выкрикнул он, отшатнувшись. Свет больно резанул по глазам. Он понял, что лежит на полу возле кровати. Над ним склонилась Анна. На лице – недоумение и испуг.

– Ф-фу, – подула она на свою щипаную челку. – Я уж думала, тебя кондрат хватил. Ты был как мертвый. Плохой сон?

– Где она?! – он подскочил, дико озираясь по сторонам.

– Кто? Эта твоя Оля? Ты ж сам ее выгнал.

– Марианна…

– Какая Марианна? – она приложила теплую ладошку к его голове. – Ты бредишь? Жара, вроде, нет. Что тебе снилось, крейсер «Аврора»?

– Она была здесь… – он ткнулся лбом в край кровати. – Я видел ее, разговаривал с ней… О, Боже, неужели я снова схожу с ума?! Я не хочу обратно, не хочу…

– Нет, – неуверенно проговорила Анна, робко проведя пальцами по его спутанным волосам, – это был сон. Дурной сон. С тобой все в порядке.

– Помоги мне, – прошептал он, пряча лицо в ее коленях, – мне так страшно… Пожалуйста, не уходи…

– Я здесь, – отозвалась она также шепотом, бессознательным жестом перебирая его мягкие волосы, безвольно опадавшие под ее тонкими пальцами, – Все будет хорошо…

– Ты пахнешь персиком. И молоком… А от нее всегда пахло сигаретами и дрянными духами… Я не выносил этого запаха. Но молчал. Потому что боялся, что она уйдет. Как мама… Но она все равно ушла…

Он поднял голову. На побелевших щеках обозначились мокрые бороздки. Он заговорил быстро, сбивчиво, точно все, накопившееся за эти долгие годы, выплеснулось вдруг обжигающим потоком сознания.