Игра с шакалами

Свет можно было не включать, я уже чувствовала, что его здесь нет. Я выбралась из постели и подошла к окну и раздвинула шторы. В комнату проник лунный свет — кровать, на которой спал Ахмед была пуста.

Ничего не понимая, я подошла к двери, приложила к ней ухо и прислушалась. За дверью послышался приглушенный звук. Кто-то тихо разговаривал, словно не желая быть услышанным.

Я немного приоткрыла дверь и увидела Ахмеда — он стоял в коридоре и с кем-то шептался. Его собеседника я не разглядела. Тот прислонился к стене и небрежно держал руки в карманах. Казалось, он был совершенно спокоен, доволен собой, словно просто приятно проводил время. Он приглушенно засмеялся. Кто же он, этот невидимый собеседник?

Я прильнула к щели и наконец разглядела, с кем Ахмед так доверительно беседовал.

Это был тот самый толстяк — Карл Швейцер.

Глава 14

Осторожно закрыв дверь, я легла, тут же провалилась в сон и не посыпалась до утра. Приняв прохладный душ, я попыталась осмыслить увиденное вчера, но пришла лишь к одному заключению, которое, впрочем, мало что проясняло: Ахмед Рашид и Карл Швейцер знакомы.

Стоя перед зеркалом, я расчесывала влажные волосы. Ну что ж, значит, Ахмед Рашид всего-навсего обманщик и мошенник? Если Швейцер оглушил меня в Золотом доме и убил Джона, что же можно ожидать от его друга Ахмеда?

Я почувствовала горечь, разочарование и злость на себя. Меня в очередной раз одурачили, вот и все. Обвели вокруг пальца, как доверчивую простушку. Что еще должно произойти, чтобы я перестала бездумно доверять людям? Но я не собиралась сдаваться и была полна решимости продолжить поиски сестры во что бы то ни стало.

Ахмед постучал несколько раз и, не получив ответа, все же вошел в номер. Я стояла на балконе. Он подошел ко мне и сказал как ни в чем не бывало:

— Доброе утро. Я не знал, проснулась ли ты. Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. — Я старалась не смотреть на него. — А ты?

— Очень хорошо. Я неплохо выспался.

Я ждала, что он, может быть, сейчас расскажет о своей встрече со Швейцером, и мои сомнения развеются. Однако он стал говорить совсем на другую тему.

— Скоро отчаливает первый паром. Второй будет только через час. Хочешь поехать на первом или сначала позавтракаешь?

— Я не голодна, — ответила я.

— Очень хорошо.

Ахмед пошел в комнату. Посмотрев на свои руки, я увидела, что вцепилась в перила с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

Я должна была принять какое-нибудь решение. Что же делать? Сказать ему все начистоту или промолчать? Я увидела Ахмеда, и мое сердце растаяло. Да и вообще, грустно подумала я, он все равно соврет мне, и я ничего не добьюсь. Еще некоторое время можно делать вид, что я ничего не знаю. По крайней мере, до тех пор, пока не найду Адель.

Утреннее солнце в прямом смысле жгло глаза. Паром переправлял нас на западный берег, в царство, где Амон-Ра[47] каждое утро плавал когда-то под парусом своей солнечной лодки. В этот ранний час на пароме не было никого, кроме нас двоих, и это меня вполне устраивало. Не хотелось оказаться в толпе.

Из-за быстрого течения парому пришлось плыть вверх, чтобы потом спуститься вниз, и, поскольку мы не могли переправляться напрямую, путешествие оказалось долгим. Пока паром плыл к другому берегу, я наблюдала за Ахмедом, стоявшим у перил. Мне нравилось смотреть на него. В каком-то смысле я даже жалела о том, что прошлой ночью увидела его вместе с Швейцером. Лучше было пребывать в счастливом неведении и по-прежнему доверять ему, испытывая симпатию, а может быть, нечто большее.

Теперь же я чувствовала лишь досаду и разочарование.

На другом берегу стояло несколько свободных такси. Прежде чем отправиться в путь, мы договорились о цене — за один египетский фунт такси было в нашем распоряжении до самого обеда. После этого цена возрастет.

Мы с Ахмедом устроились на заднем сиденье, такси устремилось вперед по неровной дороге, оставляя за собой облако пыли. Ахмед рассказывал о тех местах, которые мы проезжали, правда, слушала я невнимательно.

— Эта маленькая деревушка справа от нас была построена в 1955 году вашим Сесилом ДеМиллем [48] для съемок фильма «Десять заповедей». Когда съемки закончились и съемочная группа уехала, здесь поселились местные крестьяне. Вот почему это место так отличается от других египетских деревень.

Мы проезжали поля с сахарным тростником и временами были вынуждены останавливаться, чтобы дать дорогу верблюдам. Дети: в длинных галабеях махали нам руками и что-то кричали.

Вскоре с правой стороны дороги показались две огромные статуи, и Ахмед пояснил:

— Это Колоссы Мемнона, гигантские статуи, когда-то охранявшие вход в храм, которого уже нет. Говорят, что одна из статуй много лет назад пела восходящему солнцу, поэтому считали, будто в ней воплотится дух царя. Однако, в самом деле пение объясняется трещинами от землетрясения. Через них проникал ветер и возникал звук, похожий на свист.

Я молча смотрела на статуи.

— Лидия, ты сегодня немногословна.

— Наверное.

— Я понимаю тебя. И надеюсь, что все скоро закончится.