Игра с судьбой. Боярин

Но тогда я не обращал внимания на процесс операции, ибо находился под впечатлением выходки молодой медсестрички. Она подкралась сзади, когда доктор только начал промывать рану, резко сдернула с меня трусы и влепила ладошкой по заднице звонкую оплеуху. Я обалдел! И что примечательно, доктор никак на это не отреагировал. Нет, если бы мы с ней были в кабинете одни, то можно было бы расценить выходку, как весьма своеобразную попытку заигрывания. Но при докторе… Я даже предполагал, что это такой прогрессивный способ шоковой анестезии. Не ну, а чего? Вот, к примеру, если бы она передо мной стриптиз танцевала, то наверняка под шумок доктор смог бы мне не только плечо заштопать, но и какой-нибудь аппендицит вместе с гландами вырезать.

Лишь через пару лет узнал от знакомой медички, а вернее увидел, когда пригласил ее к одному неосторожному товарищу, поймавшему «насморк» на свой «пятый элемент», что подобным шлепком просто-напросто вгоняется игла шприца в плоть. М-да, как говорится…

Промелькнувшее воспоминание оборвалось новым уколом иглы и зудящим протягиванием через прокол хирургической нити. Б-р-р-р – почувствовал, как кожа покрылась мурашками. Об анестезии здесь, похоже, не слышали. Даже о шоковой. А о стерилизации-то хоть слышали? Хотя, водкой же протирали.

Щекоча кожу у основания шеи, скатилась капелька влаги. Скосил глаза и увидел расплывшееся по белой материи кровяное пятно.

Дернулся от очередного укола.

- Очнулся боярин, - то ли констатировал, то ли спросил басок надо мной. – Ефрем, положи бинты и поди доложи воеводе.

Заскрипели половицы. Шелохнув неподвижный до этого воздух, отворилась и снова закрылась не менее скрипучая дверь.

С чего этот местный хирург решил, что я очнулся? И какой еще воевода? Куда меня опять занесло?

Сделал попытку приподнять голову, но от усилия в глазах потемнело, и я вновь уткнулся лбом в жесткое ложе.

- Лежи-лежи, боярин, - пробасили сверху, и чья-то тяжелая рука легла мне на загривок.

- Сильно меня порезали? – кое-как собравшись с силами, задал я волнующий вопрос.

- Пустяковина. Только шкуру рассекли, - успокоил лекарь, делая очередной узелок. – Плохо то, что кровушки многовато вытекло. Теперь лежать тебе смирно не меньше недели.

Хотел было спросить, где Светлейший и остальные, но снова дрогнул воздух от распахнувшейся двери и в помещение вошли, судя по топоту, несколько человек.

- Пришел в себя? – спросил кто-то.

- Пришел, - подтвердил лекарь. – Но слаб очень. Ему сейчас даже говорить не след, ибо сил очень мало.

- Ну, так делай все что надо, только чтобы выжил боярин. Очень уж Светлейший Князь о его здоровье беспокоится, - говоривший подошел, наклонился и заглянул мне в лицо.

Скосив глаза, я увидел упитанное лицо, заросшее темно-русой с проседью бородой, и с аккуратно подстриженной челкой.

- Ну, коли слаб и говорить не может, то не буду, и я князя без нужды беспокоить. Хоть и наказывал он сообщить, ежели какие новости о здоровье боярина будут, но сообщу, когда проснется.

Из слов бородача стало понятно, что князь жив и невредим, и этот факт меня порадовал, ибо я осознавал, что его благорасположение может пригодиться еще не единожды.

- Пить, - простонал я, не в состоянии больше терпеть жажду.

- Сейчас, боярин. Потерпи малость. Сейчас перевяжем, и напьешься, - лекарь наложил мне на лопатку что-то липкое и холодное. После чего, вероятно обращаясь к вошедшему, сказал, – Ты бы, Афанасий Егорыч, распорядился, чтобы водицы с медом намешали для питья больному, ему сейчас пить много надо. Да бульончик куриный пусть сварят. И яблочек чтобы терли ему. Только не загодя, а сразу чтобы ел. Не то руда окислится, а она для крови необходима.

- Ты чего это, Илюха, воеводе указания даешь, аки смерду какому? – возмущенно прервал наставления новый голос, доселе молчавший. – Нешто место свое забыл?

- Я свое место знаю, боярин, - спокойно пробасил в ответ местный хирург. – Я лекарь, и в своем деле могу царям распоряжения давать. Вот случится у тебя напасть какая, попробуй тогда возмущаться против лекарских наказов и кому на каком месте быть указывать.

Воевода проговорил что-то примирительное обоим, но я не слушал, ибо пытался вспомнить, где слышал этот надменный голос, который только что наезжал на моего лекаря?

Меня приподняли и начали перевязывать. Я получил возможность обозреть помещение, и первым делом бросил взгляд в сторону говоривших. Однако они уже выходили, и я успел увидеть лишь спины.

- Пить, - снова потребовал пересохшими губами.

На этот раз просьбу удовлетворили и поднесли к губам ковшик с чистой водой.