Игра с судьбой (продолжение темы "Рекрута")

   Все присутствующие молча смотрят на него. Прямо немая сцена из "Ревизора". Вот только почему-то кажется мне, что это вовсе не игра. Эти абреки нападали на меня вполне серьезно. Если второй мстил за товарища, то у первого не было никаких причин для нападения. Вспоминаю якобы спящего караульного у дверей. Получается, что он был мертвый? Но он же был один. А Алексашка кричит о караульных. А горбун? Так он, значит, заодно с этими бандюками? Так вот что за Эсмиральда пряталась за печкой. Так это меня могли еще тогда прирезать, когда я ходил за водой! Да что здесь такое творится? Куда это я влип?

   - Да что здесь такое творится? - вопрошаю вслух и смотрю на долговязого.

   - А вот мы сейчас узнаем, - говорит он и обращается к собравшимся, отсылая, кого взять солдат, да перевернуть в поисках подозрительных личностей и двор, и дом, кого проверить обоз. - А мы пока здесь разберемся. Дмитрий, иди-ка за мной. Алексашка, тащи этого, что живой, поспрашиваем.

   Поняв, наконец, что меня пока убивать не собираются, шагаю за Петром Алексеевичем в комнату. Сзади раздается жуткий крик. Оборачиваюсь. Оказывается, Алексашка, намереваясь тащить за нами бандита, схватил его за покалеченную руку, отчего тот и взвыл благим матом.

   - Тьфу ты! - сплюнул испугавшийся крика денщик и влепил орущему подзатыльник, отчего с головы того слетела папаха.

   И почему я окрестил этого страдальца абреком? Вполне славянская физиономия с носом-картошкой и шапкой русых волос. Вероятно, мохнатая папаха вызвала определенные ассоциации.

   Дальнейшие события повергли меня не то чтобы в шок, а в некий умственный нокдаун. Пытаясь осмыслить и понять происходящее, мой мозг постоянно находился на грани, перейдя за которую, обладатели этого макета ядра грецкого ореха начинают счастливо и беззаботно улыбаться.

   Сначала я рассказал Петру Алексеевичу о своем столкновении с абреками. Потом, о том, как ходил за водой, о странном поведении горбатого, о ком-то, прячущемся за печью, и о спящем, как мне тогда показалось, караульном. Когда я закончил, долговязый кивком головы отправил куда-то Алексашку. Кроме нас в комнате остались Федор и ночьной разбойник с вывихнутой рукой.

   - Ну что ж, послушаем теперь ночного гостя, - заявил Петр, и Федор пинком в спину толкнул стоящего на коленях абрека.

   Тот сначала отказывался отвечать на вопросы, но после того, как Федор завалил его на пол и несколько раз врезал ногой по больной руке, начал что-то говорить, что весьма трудно было разобрать из-за его частых всхлипываний и хрипов.

   Тут-то до меня и дошло окончательно, что эти люди не играют. Ведь травмы допрашиваемому я наносил сам, и сомневаться в их достоверности не приходилось. То, как бил его по вывихнутому суставу Федор, не вызывало сомнений, что он делал это с целью причинить как можно более сильную боль. Я попал к маньякам? Откуда сразу столько много маньяков? О массовом психозе слышал. А вот о массовом маньякозе... Или как это назвать?

   Тем временем Остап, так звали допрашиваемого, что-то рассказывал о том, что они засланы князем Бельским, дабы порешить Светлейшего Князя.

   - Не мог Бельский самолично на такое пойти, - подскочил Петр. - Не мог! Не иначе, Голицыны, змеиное отродье, снова козни строят. Пользуются тем, что на царствии юная Ольга повенчана. Ох, доберусь я до столицы.

   Он принялся быстро ходить по комнате от одной стены к другой. Остановился, посмотрел на меня, произнес:

   - А не просто так я тебя, Дмитрий, в чистом поле подобрал. Божьим промыслом ты мне послан. Кабы не ты, так и зарезали бы меня нынче, аки порося.

   Знал бы он того алканавта, чьим промыслом занесло меня в эти... в эту... в этот... Твою мать! Да куда же меня занесло? Если я не сплю, то все, что со мной происходит результат действия сэмового испарителя. Это, конечно, невероятно и похоже на бред, но ведь и испарение Дэна тоже не обыденное происшествие, а оно произошло на моих глазах. Да и опыт с кроликом. Значит, я все-таки сел в кресло испарителя и подвергся разложению на эти, каких, на нуклоны. И теперь я появлюсь в реальной жизни через... Стоп. Если я сейчас разложен на эти мелкие частицы, то... Нифига не понимаю.

  

   Тут ввалился Алексашка и начал в полголоса, однако достаточно громко, чтобы я слышал, докладывать Петру Алексеевичу. Оказывается, после моих слов о горбуне, он отправился вниз и с пристрастием допросил того. Выяснилось, что подосланные убийцы застращали мужика, держа нож у горла Ксении, дочери горбуна. Потому тот и не решился сообщить мне о них.

   - Я наказал пока кинуть его в поруб, - закончил денщик.

   - Да и черт сним. Поутру выпусти, - отмахнулся Петр. Однако, подумав, добавил: - Но плетей всыпь.