Игра с судьбой (продолжение темы "Рекрута")

   - Будет тебе химик по приезду в столицу, - заверяет собеседник таким тоном, как будто собирается меня в чем-то уличить, и, вспомнив об изначальном разговоре, спрашивает: - Значит, ты клонишь к тому, что караулы ночью выставлять не нужно? Глупость это!

   - Да нет же, Петр Алексеич. Наверное, я недостаточно четко выразил свою мысль. Разговор-то начался с того, что днем диверсии можно не опасаться. Вот я и объяснил ошибочность этой точки зрения. Вот - только не подумайте чего - я бы, на месте этих ночных убивцев спокойно выспался бы ночью, а утром переоделся бы в форму вашего гвардейца, да в суматохе, которая царила при отъезде, воткнул бы вам ножик под лопатку. Э-э, Петр Алексеич! Я же чисто теоретически!

   Вмиг покрасневший князь опускается обратно на диван и долго буравит меня взглядом.

   - А ведь и получилось бы у тебя, - выдавливает он наконец.

   - Поэтому не стоит пренебрегать мерами предосторожности, о которых заботится боярин Федор, - задумываюсь, надо ли добавлять к имени боярина отчество, но вспоминаю, что он называет меня только по имени и решаю - обойдется.

   Какое-то время едем молча. Светлейший зыркает на меня из-под насупленных бровей и теребит бороденку. Хоттабыч, блин. Вырвал бы, что ли, волосинку, вякнул бы что-нибудь типа, "трах-тибидох", и оказался бы я в своем мире, в своей постели...

   Пряча улыбку, опускаю взгляд на корзину и понимаю, что есть уже расхотелось. Сперва слева, потом и справа к дороге подступает лес. Обращаю внимание на густой подлесок. У нас вдоль дорог подлесок регулярно вырезается, дабы не стать причиной пожара. Здесь же таким делом не озабочены. Да оно и понятно - некому здесь кидать непотушенные бычки из окон автомобилей. Разве что непотушенную трубку кто из окна кореты выбросит. Кстати, а здесь вообще-то курят? Или табак еще не попал в Россию. И картохи на столе не было. Вот те на! Это что ж получается? Это я больше никогда не отведаю жареной картошечки? И кофе не попью?!

  

   За окном слышатся встревоженные крики, мелькают всадники. Карета останавливается.

   - Петр Алексеевич! - встревожено зовет подъехавший Федор.

   Князь открывает дверь, и мы видим обеспокоенные лица боярина и находящегося тут же Алексашки. Вокруг с ружьями наготове суетятся гвардейцы.

   - Что? - коротко спрашивает хозяин кареты.

   - Дозор побили, - говорит Федор с таким выражением собственной вины, с каким обычно ребенок сообщает маме о разбитой вазе.

   - Кто?

   В ответ лишь виноватое пожатие плечами.

   Князь делает попытку вылезти из кареты, но этому припятствуют подступившие к дверям боярин с княжеским денщиком. nbsp; - Ополоумел! - возмутился князь. - Это что ж мне, на родной земле теперь врагов опасаться? Может, мне еще и в постель с собой по бокам гвардейцев ложить для безопасности?

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

   - Поостереглись бы вы пока, Петр Алексеевич. Неровен час стрельнут из лесу, - говорит Меньшиков.

   Опешивший от такого бунта подчиненных, Петр оглядывается на меня. По мне бы, лучше он остался бы в карете. Тогда бы и мне вылазить не пришлось. Не для того я черти куда попал, чтобы погибнуть от выстрела из кустов.

   - Нет, ты слышишь, Дмитрий Станиславович? А? Я под вражескими ядрами стоял - не прятался. А от каких-то лесных разбойников хорониться буду?

   - Извините, Петр Алексеевич, а кто в империи дорогами заведует?

   - Какими дорогами? - уставший стоять согнувшись перед дверью, князь присаживается на диван. - Как заведует?

   - За стратегически важными дорогами, Петр Алексеевич. За дорогами, которые являются артериями государственного организма. По которым передвигаются армии, перевозятся важные грузы, ездят государственные люди.

  - Ямской приказ следит.

   - Что-то не видно, чтобы этот приказ следил за дорогами.

   - Как же не видно. Нешто в яме нас плохо встретили?

   - В какой яме? - на этот раз спрашиваю я, ощутив при этом некое дежавю. Будто бы я уже задавал такой вопрос, вот только ответа не помню.

   - В какой яме? В яме? - переспрашивает князь и заходится громким смехом.

   Ну вот, точно такое уже было - и разговор про какую-то яму, и смех.

   Продолжая хохотать, он снова поднимается и, оттолкнув денщика, спускается из кареты.

   Вот, блин, не дал договорить умную мысль. Нет, я ее все же выскажу. Да и не сидеть же мне одному в княжеской карете. Еще подумают, что боюсь. Я вообще-то и правда боюсь. Не ну, нафига мне эти местные разборки. Они тут за власть дерутся, а мне нафига голову подставлять. И так уже чуть не зарезали ночью.

   Солнечный свет кажется слишком жестким, после мягкого полумрака кареты, и на некоторое время ослепляет. Когда глаза привыкают, вижу князя среди окруживших его бояр. Запыхавшиеся - видать только что откуда-то прибежали - братья-храпуны что-то торопливо рассказывают, постоянно перебивая друг друга.

   Оказывается на дозор, ехавший на версту впереди, напали из высоких придорожных кустов. В этом месте подлесок был особенно густой и подступал близко к дороге. Не зря я обратил внимание на тот факт, что даже несмотря на отсутствие листвы, лес, из-за густого подлеска, не просматривался и на шаг.