Игра с судьбой (продолжение темы "Рекрута")

   - Так вы что, на дороге меня подобрали? - приподнимаюсь и оглядываюсь вокруг. Места действительно безлюдные. Даже странно, что в наших краях могут быть такие, чтобы не было видно ни строений, ни высоких труб многочисленных комбинатов и заводов, ни... Ё-мое! Да даже линий электропередач не видно! Это ж где я оказался? И, главное, каким образом?

   - Ты чьих будешь? - отрывает меня от созерцания диких окрестностей собеседник.

   - Дедиков я, Дмитрий Станиславович, - сам не знаю почему, представляюсь полным именем.

   - Не слыхал, - мотает головой тот. - С западных границ, либо? Сословия какого?

   Я непонимающе уставился на мужика. Чего это он выпендривается? Какое еще, нафиг, сословие? Послать его куда подальше? Не, а то еще выкинут из саней. Я даже не знаю, в какую сторону идти. Надо, кстати, разузнать, где мы есть.

   - Сами-то кто будете? - задаю встречный вопрос.

   Возница оборачивается и смотрит на меня, удивленно поняв брови. Высокий вдруг взрывается громким смехом, с азартом хлопая себя по коленям.

   - Видал, Алексашка? - толкает он соседа. - Вот и не признал меня человек! О чем это говорит?

   Тот пожимает плечами и спрашивает:

   - Плетей?

   - Дурачина! - снова хохочет тот. Потом вмиг посерьезнев, с явным пафосом в голосе и позе, провозглашает: - Велика Россия - вот о чем это говорит! И не удивительно, при таком-то величии, что меня не везде узнают. Думаю я, Алексашка, что есть такие уголки дальние, где даже Императрицу могут не признать, коли появится вот так попросту.

   - Да что вы такое говорите-то, Петр Алексеич? Разе ж можно императрицу-то не признать?

   - А вот кабы не был ты при дворе да не видел бы ее никогда. Жил бы сызмальства в далекой тьму-таракани, в захудалой деревеньке. А? Откуда бы ты мог ее узнать, ежели встретил бы вот так попросту, в санях проезжаючи? nbsp;

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

   - Дык как жешь она так-то попросту? Да разе ж такое может быть?

   - Не может, - соглашается высокий. - Так и я, Светлейший Князь Нарышкин, не могу. Али нет?

   - Ну-у, - протянул возница. - То все знают, что вы так как раз и можете...

   Я пытался вникнуть в непонятный разговор, но чистый морозный воздух и мерный ход саней подействовали на меня усыпляюще. Мелькнула мысль, что надо бы спросить у мужиков, почему сани не снаряжены праздничными колокольчиками, но, не справившись с обволакивающей дремой, пропала.

  

   - Эй, Дмитрий, вставай уже. Приехали. Ночь впереди - выспишься еще, ежели захочешь.

   Открываю глаза. Оп-па, да уже темно на улице! Вот это я поспал! А это что за бородач меня тормошит? Ага, это тот, которого Алексашкой кличут. Поднимаюсь, осматриваюсь вокруг. Какая-то сюрреалистическая картина. При свете факелов гомонят суетящиеся люди. Фыркают и ржут кони, пуская из ноздрей пар.

   Мелькает догадка - не к цыганам ли я попал? Да нет. Не похоже. Нет ни цыганок, ни цыганят. Кругом только взрослые мужики, одетые в странные, с полами гораздо ниже колен, то ли пальто, то ли шинели темно-синего цвета, перепоясанные чем-то вроде шарфов. На головах странные колпаки, того же цвета.

   Ё-о мое! Так это ж ролевики-реконструкторы! Вон у мужиков ружья старинные. И одежда под старину. И сабли.

   Но я-то как к ним попал?

   - Чего смотришь, будто чертей углядел? Пойдем, с тобой Петр Лексеич говорить хочет, - позвал разбудивший меня мужик.

   - Какой Петр Алексеич?

   - Очумел совсем спьяну? - возмущенно воскликнул тот.

   Судя по голосу, был он довольно молод. Да и глаза выдавали возраст. Если бы не солидная русая борода, то, возможно, выглядел бы этот Алексашка не старше меня. Интересно, если я бриться перестану, у меня такая же борода вырастет? Или такая, как у того длинного? Провожу рукой по щекам, ощущая густую щетину - пожалуй, не хуже чем у этого борода получится.

   - Чего ты орешь-то? Я в ваши игры не играю, - примирительно говорю Алексашке. - Тебя звать-то как?

   - Александр я, Меньшиков. Денщик Петра Лексеича, - приосанившись, гордо представляется тот.

   М-да. Похоже, заигрался мужик. Ну да ладно. Разберемся.

   Двигаю за ним, продолжая рассматривать окружающих. Не вижу ни одного бритого лица. Одни бородачи кругом. Это что ж они, специально бороды поотращивали? Или может, поприклеивали? Может, дернуть этого Алексашку за бороду? Да ну его нафиг.

   Только сейчас рассмотрел в мерцающем свете факелов, что перед нами находится какое-то бревенчатое строение. Окошки маленькие, затянутые желтоватой мутной пленкой вместо стекла, сквозь которую виден внутренний свет. Поднимаемся на невысокое, в три ступеньки, крыльцо. Дверь распахивается, и навстречу нам выбегает тетка с деревянным ведром в руках. Одета она, соответственно, под старину: длинное, до самых пят, пальто (или как там называется эта одежка?), на голове шаль, концы которой перекрещиваются на груди и завязаны аж за спиной.