Игра со смертью

Последние клубы пыли и песка легли на землю, управляемые чужой волей, и картина боя стала выглядеть полноценной, открывая, стоящих друг напротив друга бойцов. Воздух между ними был раскален до предела, расстояние в пять метров прямо пульсировало под давлением воли противников. Маг ни на секунду не прекращал движение руками, расширяя зону раскалённого воздуха вокруг себя. Песок плавился, воздух плыл, искажая реальность, необычную жару почувствовали даже на трибунах, надежно защищенных магическим куполом.

Судья, чуть приподнял руку с щитом, прикрывая грудь и голову и чуть подсел, сместив центр тяжести на переднюю ногу и внезапно смазавшись в пространстве, превращаясь в размытую тень, врезался на сверхзвуковой скорости в мага, отчего того откинуло назад, размазав по каменной стене в кровавую кашу.

Тут же, давление жары на арене спало. Без трансформирования маны в запредельную температуру по желанию мага, воздух начал остывать. Песок местами кристаллизовался, раскалившись сначала докрасна, а затем, начав затвердевать поплывшими подтеками.

Серега, бросив щит с мечом, от которых продолжал плыть воздух, дугой обошел наиболее опасный участок и двинулся в нашу сторону, по пути смещая воздушный респиратор, позволивший ему дышать в недавней песчаной буре, в специальный слот на груди. Трибуны опять молчали, провожая паладина тысячей внимательных взглядов. На их глазах один из фаворитов Игры слился. Два — ноль в пользу столь странных странников.

Двери опустились, пропуская паладина в прохладное нутро каземата.

— Ну и чего я не знаю? — Уперев руки в бока, я перекрыл вход, встречая победителя, как сварливая жена. — Что за фокусы по устойчивости к огню?

— Ты Макс не поверишь… — Пал развел руки, пожимая плечами. — Забыл рассказать..

Глава 13

..Кирилл сидел у кровати своей сестренки, как всегда держа ее за руку.

— Вот и получается, что я теперь как супергерой — защищаю нашу страну от злодеев.

— Киюсша, а фозьмесь меня с собой когда я фыздолафлю?

— Конечно, Настюша, обязательно возьму. — Он поцеловал пальчики сестры. — Ты только выздоравливай поскорей.

— А когда мама плидет? Долго она боеть будет? — Настя подняла свои ангельские глаза, широко распахнув ресницы.

— Не знаю, солнце мое. — Сердце Кирилла сжалось, выбивая предательскую слезу. — Она болеет и пока ходить не может, давай я передам, все, что хочешь.

Рассказать, о том, что она умерла, у него не хватило духу и сейчас у него подкашивались коленки, когда сестра упоминала мать.

— На. Это я наиисовала маму, тебя и себя. — Девочка взяла с прикроватной тумбочки листок А4, со смешными почеркушными человечками разного размера. — А фот это солныско и облака. Отдай маме, пусть ей будет плиятно.

Кирилл не выдержал, и отвернувшись к окну начал вытирать наступившие слезы рукавом, прижав к груди рисунок и стиснув до боли зубы.

— Хорошо, Настя, передам. — Шмыгнул он носом, предательски свербившим изнутри. — Ты сегодня покушала уже?

— Да, нам такую фкусную касу дафали, с котлеткой, я дасе добафки попласила, и тете Фаля мне есе котлетку дала. А потом есе яблоко дафали, фкусное-фкусное, я полофинку отлезала и тебе остафила, фот. — Она открыла дверцу тумбочки, достав оттуда неровно отрезанную половинку яблока «Грушовка».

— Не надо, сестренка, нам сегодня на обед тоже такое яблоко давали, кушай сама. — Соврал он. — Мне даже два дали, я одно тебе оставил и в куртке забыл, в гардеробе.