Игра со смертью

— Забыфаска. — Засмеялась девочка, надкусывая яблоко.

Кирилл облегченно вздохнул, уведя разговор о матери, а про кашу с котлетой, он ничуть не удивился, дома редко было, что-то мясное. Мать работала на полставки уборщицей в трех местах, и все равно за месяц у нее выходило меньше десяти тысяч, еще и отчим умудрялся какую-то часть денег из нее вытащить, то на сигареты, то на срочный опохмел. Сам отчим приносил деньги редко и больше кичился ими, демонстративно кидая на кухонный стол, и в итоге, чаще всего самолично все пропивая. А вот, то, что сестренка оставила ему половинку столь понравившегося яблока, его пробрало до глубины души. Ведь не раз он на последние деньги покупал ей «Милки Вей», оставаясь без обеда и говоря, что взял две, а свою просто уже съел. Сейчас вот она, делится с ним, самым вкусным, ничуть не жалея.

Кирилл смотрел на свою сестренку с обожанием в глазах и думал, что надо купить ей целый килограмм грушевки, а лучше два, или три. Сейчас он мог позволить все, для себя и для сестры. Сейчас он настоящий мужчина. Добытчик. На карточке, полученной от государства, у него лежало больше двухсот тысяч. И почти пять миллионов, добытых в день знакомства с другими Игроками, было прикопано в рюкзаке, в парке недалеко отсюда.

В дверь отрывисто постучали и спустя пару секунд, туда заглянул Борис Петрович.

— Привет, принцесса, смотри, что я тебе принес.

Он жестом фокусника достал из-за спины большую коробку, обмотанную блестящей, подарочной бумагой и протянул девочке.

— Саасибо деда Боля. — Взяв коробку, чуть меньше чем она сама, Настя, пару раз ее повернула, так и не поняв как ее открыть. — Килюса, оклой позлюста.

Кирилл быстро распаковал полуметровую куклу под восхищенный взгляд сестры и отдал ее ей. Борис Петрович, погладил девочку по волосам и показал на набор расчесок и разных женских штучек для волос.

— Смотри, ты можешь ее расчесывать и делать разные прически. Вот попробуй.

И оторвавшись от зачарованной девчульки он посмотрел на парня.

— Ты уже виделся с Евгенией?

— Да, сегодня утром, она в депрессии, но крепиться.

— Что показывает интерфейс?

— Ничего. Она обычный человек. Ни к какому классу она не привязана, маны нет.

— Но ты видел записи с камер наблюдения, как так?

— Не знаю, Борис Петрович, не знаю.

Кирилл посмотрел в окно, возле которого они стояли.

— Как там, в городе, все еще беспорядки? Может, моя помощь нужна?