Игра со Смертью (СИ)

Вот почему они здесь. Вот почему они спускаются всё ниже. Это оно их зовёт, потому что знает — одному ему со мной не справиться. И всё чаще я чувствую ледяные прикосновения к волосам, к лицу. Всё чаще ощущаю, как проникает холод в руки, как немеют пальцы, и я исступлённо режу их ножом, согревая собственной кровью и смеясь над тем, как злятся Вестники, снова взлетая ввысь. Давая мне вынужденную отсрочку. Но я не хочу их прогонять совсем. Я сам шагну в их объятия. Только потом. Чуть позже. После того, как разгадаю… хотя бы перед Смертью, мать вашу, я пойму, что из себя представлял. Потому что никто не хочет умирать никому не известным объектом номер один. Потому что мне недостаточно знать, что я всего лишь ничтожный ублюдок Носферату. Потому что не может никчёмный результат эксперимента чувствовать, как подыхает его собственная душа, как она крошится на осколки, как те с громким звоном падают на мраморные полы, причиняя адские мучения, заставляя вскидывать голову кверху и выть. Выть от отчаяния, срывая голос, ощущая, как стекают черными ручьями кровавые слёзы по лицу. Просто потому что это её письма. Потому что она писала их мне, подопытному своего отца, который даже читать не умел. Её дневник. И я жадно читаю каждый её день. Я читаю, захлёбываясь той любовью, которой дышала каждая страница. Каждое слово. Любовью ко мне. Я не просто читаю её, не просто вижу между строк. Нет. Она нахлынула на меня огромной волной, подобно цунами, закрутив в неуправляемом водовороте эмоций моей Девочки. И я не успеваю вдохнуть воздух, чувствуя, как эта любовь попадает в горло и в лёгкие, и мне уже не откашляться, она проникает в вены ядовитой инъекцией и несётся прямо к сердцу, заставляя его качать кровь всё быстрее и быстрее, раздирая изнутри. И я слышу, как оно заходится в бешеном ритме, как оно стучит набатом, отскакивая от стен, и снова врываясь в грудную клетку.

Боль…Да, я думал, что привык к боли, я неуязвим, потому что никогда её не боялся. Но я не знал, насколько больно, оказывается, читать о любви. К себе. Гораздо мучительнее, чем о ненависти. Особенно если понимаешь, что безжалостно растоптал её, сбросив на самое дно одним движением, закопав в сырую землю. Мне сводило скулы и ломило тело от желания разгребать эту землю руками и откапывать останки, чтобы с мазохистским удовольствием мучить себя, истязать именно этой болью. Она имеет право заставить меня истекать кровью сейчас, когда я необратимо сходил с ума от содеянного. Чудовище плясало на этой могиле, громыхая костями и оглушительно хохоча потрескавшимися губами. Оно впитывало в себя мою агонию, услужливо помогая переворачивать лист за листом и истерически подпрыгивая на месте в эйфории, пока меня скручивало на полу так же, как и её в постели после других мужчин. Вереница тусклых серых дней, наполненных редкими проблесками сознания. Так жила моя Девочка без меня. Игра в счастливую жизнь, наполненная обречённостью и периодами забытья в красном дыме долбанного порошка. И буквы перед глазами складывались чёткие картины с её участием. Моя талантливая актриса. Сыграла свои роли настолько хорошо, что все безоговорочно верили ей. И даже я. Поверил, чёрт подери, поверил в предательство. Поверил в ложь, придуманную самому себе. Что может быть легче, чем отвернуться от правды и рисовать собственный мир в своём воображении? И каким он будет, зависит только от тебя. А с моей исковерканной психикой этот мир оказался слишком уродливым, настолько не притягательным, что чистая душа Викки никак не вписывалась в него. И тогда я начал уродовать и её, нанося мазок за мазком самых тёмных, неприглядных оттенков. Создавая новый образ, в который был готов поверить и скормить Чудовищу порцию моей боли. Я мастерски калечил сознание жертвы, ее тело, ее душу, отказываясь дать ей шанс.

— Твою мать, Викки. Почему ты не рассказала? Почему позволила себя убить? — я орал это в темноту, разбивая кулаки о бетонные стены. Она приняла свою смерть, как избавление. Избавилась от меня, да, Девочка? Только ты забыла, что самоубийцы не попадают в Рай. Ты — самоубийца, потому что убила себя моими руками. Мы с тобой будем корчиться на соседних столбах, любимая, извиваясь на железных цепях в Преисподней. Но знай, моя Девочка, даже там я буду удерживать твой взгляд. Как и здесь. Никогда не отпущу тебя. Эти серые глаза будут видеть только меня. Я не позволю тебе уйти, я держу тебя даже после того, как сам уничтожил…чувствуешь, как я держу тебя? Ты моя. Я не отдам даже частички тебя демонам Ада.