Игра теней

Чувствую, что покраснел. Нет, можно, конечно, объяснять, что стрельба – у меня не профилирующий предмет, что кольт я пристреливал без глушителя и «рука привыкла», а теперь – смещен центр тяжести, что от спертого воздуха и непривычной обстановки – «зайчики» в глазах… Разговоры в пользу бедных, да еще в строю. Тор тоже провел крайние полгода не на тренировках в альплагере и не в спелеологических экспедициях где-нибудь в Кордильерах… А работу свою сделал «на раз».

Чтобы произвести один точный выстрел, стрелок должен стать частью оружия, его продолжением. Потому каждый подбирает оружие по себе – включая вес, систему, конфигурацию… «Кольт спешиал» я выбрал «под себя», надеюсь, он меня тоже.

Револьвер держу левой рукой, укладываю на ладонь правой, спина прямая, ноги расставлены носками внутрь… Возникает «момент выстрела» – здесь, как в поединке, нельзя увидеть удар противника, его можно предугадать; когда становишься словно частью оружия, момент выстрела нужно почувствовать. Плавно веду спусковой крючок первой фалангой указательного пальца…

Оружие подскакивает едва заметно, еще… Даже не смотрю, что попал, – я это знаю. Плита медленно и плавно опускается на уровень пола.

– А вот это – класс… – спокойно комментирует Тор, пока я пополняю освободившиеся гнезда барабана. – Вход свободен. Добро пожаловать в Город мертвых.

На упавшей плите – какие-то буквы. Направляю лучик фонарика:

«Стой! Запретная зона! При приближении – расстрел на месте!»

Тор стоит рядом, читая надпись…

– Сказано сурово, но без учета характера… – говорю я.

– Чьего?

– Русского. Анекдот помнишь: «С этого моста прыгать строго воспрещается!»

– А не гребет! – бодро отзывается Тор и лезет наверх.

Что-что, а пужать и запрещать у нас любят. Кто бы еще выполнял те запреты… А уж писаные – и подавно тем более…

«Если на клетке со слоном написано: „Буйвол“ не верь глазам своим!»

Глава 45

«Путники спешили оставить место боя. Скоро пещера начала суживаться и перешла в скалистый коридор, круто подымавшийся вверх…

…Колоссальная пещера раскинулась на десятки миль в глубину и на много миль в стороны. Дно ее было глубоко внизу, а свод скрывали клубившиеся в высоте золотистые облака. По-видимому, они и освещали все пространство мягким светом, похожим на тот, какой бывает во время захода солнца…

…Летящий ящер быстро приближался. Он взмахивал громадными кожистыми крыльями, широкая пасть его была раздвинута, и в ней среди длинных острых зубов трепетал красный язык… Но самым поразительным было то, что на спине этого чудища сидел человек…

…У него было длинное бледное лицо с крючковатым носом, крепко сжатые губы, огромные, широко расставленные черные глаза… И эти глаза с неумолимой злобой смотрели на Элли!»

Лека захлопнула книжку. Ей вдруг стало страшно, как когда-то в детстве, когда папа впервые прочел эту главу…

Она тогда забилась в угол кресла, торшер под тяжелым желтым абажуром казался ей невнятным лунным пятном, и ей казалось, что из темноты на нее несется чудовище…

«Папа, перестань, не нужно!»

«Что случилось?» Папа встал, подошел к Леке, погладил по голове.

«Я боюсь».

«Со мной тоже боишься?»

«Нет. С тобой – не боюсь. Но оно такое страшное…»

«Чудище?»

«Да». «Засни. Проснешься – и все будет хорошо».

«А чудище не схватит Элли?»

«Нет».

«Никогда?»

«Никогда».

– Ты чего не спишь? – Юля привстала на постели, сонно посмотрела на сестру и снова уткнулась в подушку.

Макбейн привез их в двухкомнатную квартирку в Лианозове; бросив «Волгу» на Юго-Западе, добрались на трех «извозчиках» до центра, пересели в полуживой с виду «жигуленок», на котором и приехали сюда. Юлю для скорости передвижения Макбейн разбудил уколом ровно настолько, насколько было необходимо; когда добрались до квартиры – она сразу залезла в постель и мгновенно уснула.

А у Леки с Макбейном был длинный тяжелый разговор.

Она ушла в спальню, Мак остался сидеть на кухне, прихлебывая джин с тоником. Глаза его казались безучастными и равнодушными… Он смотрел в темень московской ночи, видел смутное отражение себя самого в черном стекле… Усталый, уже немолодой человек с убийственной профессией… Он размышлял. И пришел к тому, что знал и раньше, только на уровне ощущений: человеку просто необходимо, чтобы о нем заботился еще кто-нибудь, кроме «Джонсон и Джонсон».

Макбейн принял решение.

* * *

Эрик сидел в кресле перед монитором. Открыл глаза, огляделся, стряхивая остатки сна… Провел рукой по волосам, посмотрел на сидящего в кресле Советника:

– Го-о-о-ша, без приколов ты не можешь, да?

– Работа такая.

– Не-е-ет, ты всегда стремился унизить меня, забывая что братья должны помогать друг другу. Когда подошел этот красивый мальчик… Я думал, у него другие намерения… Вместо этого меня, как полиэтиленовый пакет, погрузили в машину… У тебя тут зеркало есть?..

Советник нажал кнопку – панель отошла в сторону за ней открылась оборудованная комната отдыха.

– Видишь дверь в дальнем конце? Там ванная…