Игра в аду (СИ)

- В школе на обед нам всегда давали черный чай в грязных граненых стаканах. На вкус и на вид он был, как ржавая вода. В колледже продавали заварочные пакетики самого дешевого чая в пластиковых стаканчиках. Нужно было еще отстоять в очереди к чайнику, чтобы приготовить этот напиток Богов. Дома я всегда пила какао или кофе с молоком. Но однажды меня угостили мятным чаем. И это был самый вкусный чай в моей жизни.

- Мой мятный чай? – спрашивает Макс, тыкая себя пальцами в грудь.

Я киваю и одариваю его широкой улыбкой.

- Ты мне сейчас льстишь, да? – спрашивает сосед, изображая на лице подозрение.

Я поднимаю руки, будто хочу сдаться.

- Говорю только правду и ничего кроме правды.

Макс улыбается, когда осознает, что открыл для меня что-то с лучшей стороны.

- Каково было находиться на той игре и не знать, выживешь ты или нет? – неожиданно спрашивает сосед.

Такие вопросы для меня, как ведро ледяной воды, вылитой на голову. Они сразу возвращают в реальность, снимают любую усталость и бодрят лучше крепкого кофе.

- Только не говори, что ты затеял эту поездку ради ответов на свои вопросы.

- Конечно же, нет. Можешь не отвечать, если не хочешь. Я просто… Не знаю… Это банальное любопытство. Извини за это. – Макс опускает голову, стыдясь смотреть мне в глаза.

Я протягиваю ему раскрытую ладонь, и он кладет на нее свою.

- Перестань постоянно извиняться, – говорю я соседу.

В ответ он лишь кивает. Я прячу руки в карманы куртки и отворачиваюсь, не желая встречаться с ним глазами, когда начну говорить об игре.

- Я с самого начала ждала смерти. Каждую игровую ночь смотрела на двери кабины, и все ждала, когда они откроются. Но никто не приходил. Вместо этого они по очереди убивали моих друзей. Одного за другим. Не успевала я опомниться, как это происходило снова. Снова и снова, по кругу. А я все ждала, когда этот круг оборвется. Но это не кончалось до тех пор, пока я не потеряла всех. Я боялась умереть, но в тот день оставаться в живых было даже страшнее.

К тому моменту, когда я заканчиваю говорить, воротник кожаной куртки Макса становится мокрым от моих слез.

- Я рад, что ты согласилась поехать со мной. – Макс поднимается с места.

- Ты так быстро меняешь темы, – вытирая ладонями мокрое лицо, я тоже встаю с неудобного пластикового стула.

Макс виновато улыбается.

- Идем. Нам еще ехать и ехать.

Мы возвращаемся в машину, так и не допив чай.

Когда Макс трогается с места, я замечаю на его лице обеспокоенность. Он так хотел узнать, каково это, побывать на той игре. Но стоило мне заговорить об этом, и он впал в настоящий ужас.

25 глава

На игре

Тук-тук-тук.

Она все ближе подходит ко мне.

Тук-тук-тук.

Тонкие губы Софии искривлены в странной почтительно-восхищенной улыбке. Она смотрит на меня гордым обожающим взглядом. Кажется, для нее я – герой.

Не желая на нее смотреть, я отворачиваюсь.

Раздаются аплодисменты.

- Поздравляю! Ты победила! – восклицает она.

Сколько же восхищения в ее кислом маслянистом голосе.

- Хочешь знать, какая у него была роль?

Я ничего не отвечаю.

- Не хочешь знать, какая роль была у Марка? – спрашивает она протяжным, почти певучим, голосом.

Тук-тук-тук.

Она стоит прямо за мной.

- Повернись и ответь на вопрос, – настойчиво произносит она.

Я остаюсь сидеть неподвижно.

София дает мне пинка. Каблук ее туфли, словно проделывает дыру в позвоночнике. Это пронизывающая боль, но я не издаю ни звука. На сегодня с меня хватит слез.

- Повернись! – она взрывается истерическим криком. – Повернись!

В руке я зажимаю нож, который выудила из тела Марка пару минут назад. Он умер быстро, почти мгновенно. Я не могу оторвать глаз от его мертвого тела. Не могу забыть грустной улыбки, которой он меня одарил перед тем, как смерть застыла на его лице.

- Кто ты? – ломающимся голосом спрашиваю я, поворачиваясь к ней боком.

- А кто я, по-твоему? – парирует она своим фирменным слащаво-ядовитым тоном.

Я прячу нож под правым бедром в надежде, что она его не заметит.

- Маньяк, – высказываю я предположение.

Она начинает смеяться. Заливается диким хохотом, и краем глаза я вижу, как от смеха она вскидывает кверху голову.

- Из твоих уст это звучит особенно смешно, – она снова заходится лающим смехом.

Хоть бы она захлебнулась в этом приступе.

- Я никого не убивала. Вы все сделали за меня, – говорит она, успокоившись.

- Это все – воплощение твоих садистских фантазий? – спрашиваю я, смотря ей в глаза.

Надеюсь, в моем немигающем ледяном взгляде она видит эту всепоглощающую ненависть к ней.

- Это все – всего лишь игра. – София расставляет руки в стороны и невинно улыбается.

- Но не для тебя. Ты ведь получила удовольствие, больная на голову, тварь! – кричу я озлобленным голосом.

Она меняется в лице.

- Ты же после каждого убийства светилась от счастья! А когда казнили Анжелику, тебе только не хватало бенгальской свечи в руке и рождественской музыки. Тогда бы ты точно бросилась танцевать вокруг электрического стула. Какая же ты ненормальная! – продолжаю я, несмотря на растущее безумие на лице Софии.

Она сжимает руки в кулаки. Впивается ногтями в собственную кожу, пока сверлит меня глазами.