Игра в бары

– Конечно, конечно. – Ирби явно пытался угодить моему патрону. – Один из документов – фотокопия письма, всего одного письма, написанного в Кахамарке 12 августа 1946 года, подписанного Присциллой Идз, Хафом и свидетельницей Маргрет Казелли. Таково было девичье имя Маргрет Фомоз, убитой в понедельник ночью. В этом письме Присцилла Идз передавала своему мужу, Эрику Хафу, право на владение половиной собственности, которая принадлежит или будет принадлежать ей в будущем.

– Еще что-нибудь важное? – спросил Вульф.

– Э… как будто… ничего особенного.

– Тогда все вами сказанное в высшей степени туманно.

– Возможно. Я понимаю, что все это нужно привести в надлежащий вид, но сам факт наличия такого письма, несомненно, подтверждает права мистера Хафа.

– Я не законник, мистер Ирби.

– Я это хорошо знаю, мистер Вульф. Я и пришёл к вам совсем не ради соблюдения законов, а для того, чтобы изложить факты. Согласно сообщению утренних номеров «Тайме» и других газет, мисс Идз, бывшая миссис Хаф, была в вашем доме в понедельник вечером и мистер Перри Холмер, управляющий её имуществом, тоже был здесь в этот же день. Я был бы вам глубоко признателен, если бы вы сказали мне, имело ли место в ходе ваших с ним бесед какое-либо упоминание об этом документе? О письме, подписанном Присциллой Хаф и свидетельницей Казелли Маргрет?

Вульф шевельнулся в своём кресле. Не убирая локти с подлокотника, он поднес руку к нижней губе и провел по ней пальцем.

– Было бы лучше, если бы вы подробнее изложили мне суть дела, – сказал он, не отвечая на вопрос, заданный адвокатом. – Почему мистер Хаф так долго ждал, прежде чем заявить о своих правах?

– Бланко сообщил мне и об этом. Но с моей стороны было бы, пожалуй, нечестно пользоваться привилегией личных контактов, поэтому я не смогу вам ответить. Я знаю лишь, что Хаф впервые увиделся с Бланко только месяц назад. Он показал ему документ и посоветовался относительно формы, в которую необходимо облечь своё требование. Он хотел предъявить иск сразу же после 30 июня.

Бланко связался со мной по телефону, и я взялся за проверку завещания отца Присциллы, которое зарегистрировано надлежащим образом.

Получив на руки документы и устные разъяснения, предоставленные Хафом, Бланко посоветовал последнему не ждать 30 июня, когда состояние полностью отойдёт к Присцилле Идз, а немедленно уведомить о своих претензиях опекуна мисс Идз, Перри Холмера. Настаивать на половине состояния, которое должно перейти к Присцилле, а также предупредить Холмера о том, что, в случае отказа выполнить законные требования, вся ответственность падет на опекуна.

Ирби приподнял и снова опустил свои плечи. Потом продолжил:

– Для Венесуэлы этот совет, может быть, и не плох, но будут ли эти требования иметь силу здесь – вот этого я не знаю. Во всяком случае, Хаф последовал совету Бланко, подписал письмо и отправил его Холмеру, а копию – Присцилле. Я тоже получил её, фотокопии основных документов и полнейший отчёт о сложившейся ситуации. Я имею также инструкции от Бланко, согласно которым мне следует удерживать Холмера от передачи состояния и имущества в руки Присциллы.

Я сам немного знаком с законами, но не смог найти такого, который подсказал бы, как это все можно осуществить. Хотя требования Хафа и имеют под собой юридическую основу, но…

– Я не сомневаюсь в ваших словах, мистер Ирби, – перебил его Вульф.

– Но Бланко сообщил мне, что не получил ответа от Холмера. Мне долго не удавалось встретиться с Холмером. Но в конце концов я добился от него свидания.

Это произошло на прошлой неделе, во вторник.

Я имел с ним долгий разговор, но он не привёл ни к каким положительным результатам. Холмер не высказал своей позиции, и я не смог добиться от него никаких результатов. Я решил, что при сложившихся обстоятельствах с моей стороны было бы неэтичным не встретиться с Присциллой Идз. Я уже звонил ей и спрашивал, является ли Холмер её личным адвокатом, но и она не сказала мне ничего определенного. Присцилла наотрез отказывалась со мной встретиться.

С большим трудом я убедил её. Встреча была назначена на пятницу в её квартире. Она допускала, что подписала подобный документ по доброй воле, но потом изменила своё решение и просила Хафа вернуть его ей.

Однако Хаф отказался выполнить её просьбу.

По словам Присциллы, она предложила бывшему мужу сто тысяч долларов наличными в обмен на документ, обещав немедленно перевести деньги. Если он откажется, сказала Присцилла, то не получит ничего вообще.

Я позвонил в Каракас Бланко и информировал об этой беседе.

До 30 июня оставалось только десять дней. Нельзя было терять ни минуты. Но тут все пошло прахом.

Бланко отнесся к предложению Присциллы отрицательно и даже не пожелал его обсуждать. Холмер и Присцилла уехали на уик-энд, и я не мог с ними связаться.

В понедельник утром я начал все сначала, но ни одного из них мне не удалось найти, и я оставил все попытки.

Во вторник утром в газетах появилось сообщение об убийстве Присциллы Идз.

Тут он, как бы в мольбе, простер руки:

– Подумать только!

Вульф кивнул: