Игра в безумие. Прощай,сестра. Изверг

— Мое присутствие нежелательно? Или я твоя соучастница в каком-то преступлении?

— Останьтесь, — сказал Плендер. — Я тут из-за машинки. Возможно, она связана с нашим расследованием.

— Из-за пишущей машинки? — Дженнифер Вэйн вытаращила на него глаза. Ее удивление казалось неподдельным. — Это невозможно. Ведь я взяла ее из дому. Принадлежала моему отцу, хоть и я ею часто пользовалась. Она у нас с незапамятных времен. Переезжала я совсем недавно и взяла ее, потому что думала — может пригодиться.

— Ваши родные знали, что вы ее берете?

— Ну конечно. Не понимаю, что все это значит?

— Я тоже пока не понимаю. Меня послали расспросить об этой машинке. Это все. Приказ, понимаете. — Ткнув пальцем в потолок, он усмехнулся. — Ну, премного благодарен. Кофе был отличным. Кстати, вы мне можете дать адрес родителей?

Адрес в Роули он прекрасно знал.

Вэйнов Хэзлтон навестил на следующий вечер. Открыв, Элис Вэйн проводила его в гостиную, где на столе были разложены карты, и позвала мужа. Тот вышел в старых брюках, испачканных на коленях. Пояснил, что был в подвале.

— В этих старых домах прекрасные подвалы. Я там делаю полки под коллекцию вин, которой пока что нет.

Хэзлтон внимательно его разглядывал. Пожалуй, только волосы у Вэйна были чуть длиннее, чем считал допустимым старший инспектор, в целом же он был вполне симпатичен, а взглянув на тонкий профиль его жены, склоненный над картами, решил, что когда-то она была красавицей. Плендер находил в них что-то странное, но Хэзлтону они казались вполне нормальными.

— Опять допрос, инспектор? Накануне тут был ваш сержант. Выпьете со мной? Это всегда помогает.

Хэзлтон принял приглашение и подождал с вопросами, пока бокал не опустел.

— Речь идет о портативной пишущей машинке «Оливетти», которая принадлежала вам, мистер Вэйн. Я хотел бы знать, откуда она у вас, как давно и где сейчас.

— Моя «Оливетти»? — Многие преступники — хорошие актеры, хоть иногда по-любительски переигрывают, так что удивленная мина Вэйна ничего не значила. — Но каким образом вы про нее узнали? Ведь она у Джен, не так ли?

Жена, не поднимая головы от карт, произнесла:

— Да.

— С мисс Вэйн мы уже говорили. Убедились, что у нее машинка всего несколько дней. Нас интересует, где машинка была до этого.

— Можете мне сказать почему?

Старший инспектор холодно пояснил:

— На этой машинке было напечатано письмо, которое, по нашему мнению, связано с делом об убийстве.

— На моей машинке?

— В этом нет никаких сомнений. Письмо было отпечатано около двадцать седьмого мая, возможно, несколькими днями раньше.

— Не знаю, что и сказать. Мне просто нечего сказать. Купил я ее лет восемь назад, некоторое время довольно часто пользовался, печатал письма и тому подобное, последнее время — все реже. Потом она валялась в кладовке. Когда переезжали, взяли ее с собой… Нет, нет, теперь я вспомнил, что сюда она попала гораздо раньше нас. Ведь часть вещей мы перевезли сюда гораздо раньше, чем переехали сами, правда, Элис?

— Пожалуй, да, — пробормотала Элис.

— Когда мы покупали этот дом, в последний момент возникли проблемы. Хозяин получил более выгодное предложение. И это после того, как мы уже перевезли часть вещей, — ведь думали, что все решено. Но все же агент по торговле недвижимостью убедил хозяина остановиться на нашем предложении.

— Расскажите поподробнее. И поточней, когда все это было.

Накладные фирмы, перевозившей вещи Вэйнов, подтверждали, что некоторые из них, включая портативную машинку, были завезены в дом десятого мая. Вэйны переехали первого июня.

— Та же история, что с Домом Плантатора, — заметил Хэзлтон Полингу. — За три недели агент мог послать в дом кого угодно и кто угодно мог воспользоваться машинкой. Плендер разговаривал с Дарлингом, с агентом, оформлявшим продажу дома, но тот утверждает, что в дом никого не присылал. Понятно, ведь дом он считал проданным. Но Дарлинг — довольно ленивый тип, а вот другой агент, Гаммон, нескольких клиентов присылал. Не поленился и подсуетился, включая того, кто сделал более выгодное предложение. Похоже, все они ни при чем. Не могут быть и другие, о которых не знаем.

— А как насчет хозяина, как его, Мэйкписа?

— Ему за восемьдесят, и он почти слеп. Так что…

Полинг сомкнул кончики пальцев.

— А вам не кажется все это слишком неправдоподобным?

— Что вы имеете в виду?

— Представьте себе автора наших писем. Ему нужна машинка, чтобы их напечатать. И заодно же он — потенциальный покупатель дома. Случайно оказавшись в нашем доме, замечает машинку и говорит себе: «Ага, все как по заказу!» И что потом? Осматривает дом, потом садится и прямо там печатает письмо? Или, оставив себе ключ, вернется позднее? Или возьмет с собой машинку, чтобы потом вернуть на место?

— Человек, сделавший последнее предложение, был в доме трижды. Зовут его Дженкинс. Он программист, переехал работать в Роули и уже успел купить другой дом. Женат, четверо детей. Похоже, что с нашим делом он никак не связан. На ночь убийства Луизы Олбрайт у него алиби.

— Ну, видите?

— Но кто-то ведь напечатал письмо на этой машинке?