Игра в безумие. Прощай,сестра. Изверг

Вэйн ушел из офиса без четверти шесть. Патерсон следовал за ним по пятам. Снова уселся в том же купе. В Роули, выходя со станции, Вэйн остановился, словно собираясь заговорить, но потом пошел дальше. Патерсона ждала патрульная машина, сопроводившая Вэйна до дома. Проследив, что тот вошел внутрь, остановились чуть подальше.

— Остаешься? — спросил Патерсон.

Его напарником был Тини Нобл, пожилой неудачник, вечно кислый из-за того, что его не повышают.

— Какого черта нам обоим терять время! В десять я тебя сменю.

Через пять минут за ним пришла машина. Патерсон устроился поудобнее и принялся за следующий комикс.

В доме было неуютно. Пепельница полна сигарных окурков, посуда немыта, в духовке пусто. Элис, видимо, играла в бридж. Поль Вэйн взглянул через окно на машину, стоявшую на улице. У него разыгрались нервы, казалось, по коже что-то ползает. Заглянув в кладовку в поисках чего-нибудь на ужин, он вдруг понял, что не может даже подумать о еде.

На столе в гостиной лежало письмо.

«Поль!

Я ухожу. Сожалею, но это единственный выход. Если полиция начнет меня расспрашивать об этих девушках, я не выдержу, да и к чему мне это? И это, и все остальное. Ведь я старалась, хоть ты и не поверишь. Думаю, нет смысла склеивать то, что разбилось. Мы не подходим друг другу, вот и все.

Готовить у меня времени не было. Можешь поужинать в том новом ресторане, который ты недавно так расхваливал.

Элис.

P.S. Дженнифер я сказала. Ее это не удивило».

Поль был ошеломлен, как всякий, кто думает о чем-то так часто, что убежден — этого никогда не случится. Элис никогда не шутила, но он упорно убеждал себя, что это шутка и что сама она наверняка где-то штудирует учебник бриджа — пожалуй, в комнате Дженнифер? Отправился туда. Потом кинулся в спальню, взглянул на опустевший туалетный столик, потом, как будто все еще не веря, распахнул дверцы шкафа. Платья забрала, но не все. И перестелила постель. Стала бы она это делать, не думая возвращаться? Что, если спрятала куда-то одежду, чтобы уколоть его побольнее? Может, чемоданы в подвале?

Кинулся туда. Чемоданов не было.

Билли Патерсон, увлекшись напряженным сюжетом, перевернул страницу. Тут вдруг услышал какой-то шум, и мимо промчалась «кортина» Вэйна, с визгом резины свернувшая влево. Чертыхаясь, он завел мотор, что удалось только со второй попытки, развернулся и рванулся за Вэйном по Барджес-роуд. «Кортина», опередившая его на полкилометра, снова свернула налево.

Патерсон взглянул на часы. Без четверти девять, уже начинало темнеть. Ухватив руль одной рукой, схватил микрофон, связался с полицейским участком и доложил о происходящем. В результате он потерял время и, свернув на Кэри-авеню, испугался, не обнаружив «кортину». Притормозив на перекрестке, огляделся по сторонам. «Кортина» исчезла. Кэри-авеню одним концом выходила на Лондон-роуд, другим — на Мэшхолт Плейс. Машин было много, «кортины» — ни следа.

Вызвал участок.

— Патерсон. Я его потерял.

Дежуривший сержант Пинк возмутился:

— Что? Ты же стоял перед его домом.

— Он вылетел как ошпаренный. Пока я развернулся…

— Смотри, чтобы ты не вылетел, как ошпаренный, когда шеф узнает. Дай мне его номер. Давай прочеши окрестности, будь на связи да не спи за рулем.

«Пятница, — подумал Патерсон, — так я и знал».

Свернув комикс, уже хотел выбросить его в форточку. Но потом сунул в карман дождевика и поехал на Лондон-роуд.

Табачный ларек был закрыт, как и остальные магазины на Стейшен-роуд. Машин было мало. Темнело. Салли сказала:

— Не приедет.

— Еще только девять. Не нервничай, малыш. Если Абель Гилузо явится, нас-то двое.

— Письмо с тобой?

— Разумеется, — взмахнула большой матерчатой сумкой. — Мы его покажем, я скажу: вы Абель Гилузо, а я Памела Сексбомба и желаю вознестись к высотам наслаждения… Ну, у тебя уже были такие сексуальные приключения?

— Ничего я не знаю о сексуальных приключениях. Что-то у меня мороз по коже.

— Ты еще не видела моего чудо-защитника. Я имею в виду не презерватив. — Покопавшись в сумке, достала полицейский свисток. — Только свистну в него, Абеля как ветром сдует.

— Эта улица какая-то странная.

— Ну, воробыш, не трусь. Нормальная улица, такая нормальная, аж тошно.

Двое парней, присвистнув, перешли через улицу. Проезжавший автомобиль затормозил было, но тут же прибавил ходу.

Ребятам было лет по шестнадцать. Под густыми нечесаными космами — невзрачные прыщавые физиономии. Один из них начал:

— Ну, так что?

Другой подхватил:

— Если вы что-то ищите, мы к вашим услугам.

Салли к вульгарному приставанию не привыкла. Обиженно отвернулась. Памела спокойно сказала:

— Очень жаль, ребята, но мы ищем не вас.

— А у него есть что-то получше, чем у меня? — Положил руку Памеле на плечо. — Пойдем, я тебе покажу.

— Минутку. — Достала из сумки свисток. — Стоит свистнуть?

Парни недовольно отшатнулись.

— Ненормальная, — буркнул один. И они потащились дальше.

— Уже поздно. Я пошла домой. Пошли, Памела, поужинаем.

— Не думаю, что один из них мог быть Абелем. А ты?

— Не знаю, и мне все равно. Мне это не нравится. Пошли к нам, переночуешь.