Игра в голос по-курайски

— Если вы сообщите мне, когда именно произошло убийство, то я, возможно, вспомню, где находился?..

Капитан моргнул, соображая, наконец, до него дошло, что выглядит он полнейшим идиотом. Бросил хмуро:

— Между восемью и девятью вечера, — немного помедлил, и добавил: — Вчера…

— Вчера я находился на дежурстве с пяти вечера, до девяти утра сегодняшнего дня, — четко выговорил Павел.

— Кто может подтвердить, что вы находились на дежурстве? — снова переходя на «вы», спросил капитан.

— Да кто угодно?! Тренер Жаворонков. Я в спортзале мышцы качал. Вахтерша. Мы с ней как раз в это время сидели в фойе и разговаривали. Потом она попросила меня посидеть на вахте, и ушла домой. И было это где-то около девяти…

Лейтенант вдруг елейным голосом проговорил, заходя в атаку с другого фланга:

— Что-то вы не шибко опечалились гибелью друга?

Павел раздельно выговорил:

— Он мне не друг. И я очень рад, что этот козел, наконец, получил свое, давно им заслуженное…

— И за что ж вы так невзлюбили покойного? — спросил ласково капитан.

— А за то, что они с братцем посоветовали мне взять ссуду в сбербанке, вложить ее в это самое предприятие, «Ферролит», а потом выгнали меня. Мне потом пришлось форменным образом голодать года полтора, пока гасил ссуду…

— Интересно получается, Паша…

Павел вдруг резко прервал его:

— Для вас, товарищ капитан, я Павел Яковлевич! Потому как раза в два старше вас… — он намеренно надавил на слово "товарищ".

Капитан поперхнулся, но тут же заговорил снова:

— Интересно получается, Павел Яковлевич… Исчезает без вести один ваш обидчик, спустя месяц через открытое окно влетает кузнечное зубило и втыкается промеж глаз второму вашему обидчику… Как-то странно все это… Совпадения эти… Мы парни недоверчивые, не верим мы в совпадения…

— Я чего-то ни единого совпадения не заметил…

— Ну, как же! Оба ваши обидчика в один месяц богу души отдали…

— Во-первых, не лепите из меня графа Монте-Кристо. Если бы я хотел из-за паршивых денег об это дерьмо руки пачкать, с риском залететь в тюрьму, я бы их тогда еще пристукнул…

— Значит, вы признаете, что таких здоровенных мужиков могли бы пристукнуть?

— Ну, из-за угла, да в спину, можно любого супермена… А во-вторых, насколько мне известно, Алексей числится пропавшим без вести. Трупа его никто не видел. И, в-третьих, из меня супермена не лепите. Я в десанте не служил, кузнечные зубила метать не умею, да к тому же с такой точностью. В окно, да прямо промеж глаз…

Старлей протянул насмешливо:

— Ну-у… Павел Яковлевич! Столько лет тренируетесь…

— Я занимаюсь культуризмом, к вашему сведению.

Капитан проговорил медленно:

— А вот мне кажется, что дело было так: — он помолчал, нагнетая напряжение, затем заговорил, — вы, Павел Яковлевич, в укромном уголке пристукнули, как вы сами выражаетесь, Алексея, труп спрятали, и притихли. Но Николай откуда-то узнал про это, и наехал на вас. Логично?

— Логично, конечно… А почему вы решили, что он на меня наезжал?

— Ну, как же!.. Это же его бойцы приходили в бассейн.

— Я вообще понятия не имею, чьи бойцы приходили! Я позвонил в милицию, сдал их тепленьких, а ваши милиционеры отпустили их, даже не удосужившись выяснить их личности.

Милиционеры сидели на своих стульях и молча смотрели на Павла своими специфически ментовскими взглядами: нам все известно лучше тебе не запираться самому все рассказать а то хуже будет. Но им уже давно все было ясно.

Павел спросил дружелюбно:

— Я могу идти?

Капитан переставил стул поближе к Павлу, сел на него верхом, сложил руки на спинке, оперся на них подбородком, заговорил доверительно:

— Павел Яковлевич, вы завалили матерого и хитрого бандюгу. Ну, чего вы ваньку валяете? Повесили на нас глухаря, пятно на весь центральный отдел… Ну, вы ж ни в чем не виноваты. Типичная самооборона. Вы только кивните, мы запротоколируем и свалим все это в архив, как раскрытие, а вам от всего отдела спасибо скажем…

Павел протянул:

— Зама-анчиво… — капитан смотрел на него таким простецким взглядом, что так и тянуло ляпнуть: — Ну, я, я мочканул этого козла…

Павел горько улыбнулся:

— Когда я к вам пришел, просил, умалял; спасите, помогите, убить пытаются какие-то козлы ни за что, ни про что! Что вы мне ответили? Что я псих, что у меня мания преследования, что мне лечиться надо… Потом моя жена приходила, тоже просила помощи. А ей с неприкрытым хамством ответили: вот когда убьют, тогда и приходите… И теперь, когда эти бандюганы не поделили чего-то между собой, вы хотите на меня этот труп повесить и засадить в тюрягу… Как вам не стыдно, господа офицеры… — и Павел улыбнулся еще горше.

Они сидели и смотрели на него. Им явно не было стыдно, просто, они лихорадочно придумывали, с какой еще стороны на него можно напасть.

Он спросил:

— А, кстати, почему вы решили, что зубило в окно влетело?

— Ну, как же! Десяток свидетелей видели, как вы его метнули и кинулись бежать…

— Прелестно! А что, в комнате, в которой сидел пострадавший и свидетели, было темно?

— При чем тут это?