Игра в ящик

Он говорил уверенно и четко, как и задумывал, мечтал, словно камешек-голыш пек блинчик за блинчиком, шел строго в графике, плавно и логично переходя от положенья к положенью, от результатов к выводам, и когда у последнего, буквально свежеиспеченного листа номер двадцать один остановился и закончил: «При этом расчетный экономический эффект от научно обоснованного выбора параметров, режима работы очистного комбайна КШ-1КГ в условиях ВПО “Южсибсуголь” составил 1940 рублей на комбайн в год», – председатель совета доктор наук профессор Сергей Прокофьевич Михайлец, сидевший весь доклад к нему вполоборота, одним крылом, косившийся через плечо, следивший краем то одного, то другого глаза, наконец шумно, как будто с чем-то решительно определившись, развернулся к кафедре, к Роману Подцепе всем телом, воробьиной серой грудью и громко, внятно на весь зал совета произнес: «Спасибо» – и эта реплика, одно-единственное торжественно сказанное слово показалось Р. Р. Подцепе громом аплодисментов. Да и не только ему одному.

Потом пришло время кроссовок из синих лилий. В. С. Чуприна зачитал свой в высшей степени положительный отзыв, как будто все еще отдуваясь, мотая круглой футбольной головой, время от времени почесывая за ухом и непрерывно покачивая одному лишь Роману видимой со сцены, сверху, ногой в неадекватной общей обстановке ученого собрания беговой обуви. Коленом упираясь в плоскость стула и вентилируя темные среды в пенале узкой кафедры, профессор Московского горного чирикал смешным дискантом:

– Следует особо отметить хорошо сбалансированное в работе соотношение глубоко и нетривиально проработанного вероятностно-математического раздела с основанной на этих теоретических разработках ясной и легко реализуемой в условиях реального производства методике технологических расчетов режимов эксплуатации горных выемочных машин.

Второй оппонент, мелкий и блестящий, как брошка на дамском платье, к. т. н. и с. н. с. ИПУ им. Б. Б. Подпрыгина Леонид Лазаревич Гитман был необыкновенно четок, элегантен и обстановке соответствовал во всех возможных смыслах. Он мысли артикулировал телевизионным тенором, не прикасался к открытым частям своего тела и не шевелил закрытыми, но вывод сделал тот же, что и первый, расхристаный, глаголы комкавший и мявший оппонент:

– Выполненная работа полностью соответствует требованиям ВАК, а ее автор заслуживает присуждения ему ученой степени кандидата технических наук.

За этим последовала скорая череда вопросов и ответов.

– Да, Моисей Зальманович, величина минимальной частоты принималась равной 1 Гц, в соответствии с рекомендациями отраслевого стандарта, вышедшего под вашей редакцией.

– Проблема, обозначенная Вениамином Константиновичем, в основном своем аспекте рассмотрена в главе второй, но безусловно требует более детального изучения и обязательно станет предметом дальнейшего исследования.

И наконец, надутый академическим собранием стратостат Осоавиахима натянул все свои швартовочные канаты. Он реял, стоял серебряным бутоном, готовый или взлететь, или взорваться с разведчиками будущего Усыскиным, Федосеенко и Васенко внутри. Голосование. Объявлено.

Новая пауза, наполненная дезинтегрирующими звуками, разрывающими единство времени и пространства на шелуху и мусор, опять скрип стульев, шарканье ног, какие-то восклицания, звон чайных ложечек и ноющий гнус неукротимого телефонного вызова из-за вновь распахнувшихся дверей в коридор. А потом последнее собрание всех частей и деталей механизма воедино. Оглашение ученым секретарем результата:

– Шестнадцать – за, ни одного голоса против.

16 : 0. Дальнейшее Роман Подцепа помнил, как снятые бинты. Частями и кусками. Ему пожимали руку, обнимали, что-то невероятно приятное говорил Левенбук, а потом и сам Михайлец. Но что, Роман не мог понять, падежные окончания прилагательных «отличный» и «замечательный» звенели в башке йотами, и лишь одну-единственную мысль ковали: «Позвонить. Скорее позвонить домой. Сказать, что совершилось. Все. Победа. Есть».

Но его не отпускали, секретарь ученого совета куда-то вел, знакомил со стенографисткой, Рома записывал номер телефона розовощекой женщины, потом какую-то необыкновенно важную ерунду втолковывала помощница секретаря, носатенькая бабка с седой копной на голове.

«Скорее, скорее. Позвонить. Восемь часов. Все уже дома. Ждут! Ждут!»

Но еще надо было открепить листы, свернуть в толстую трубку, схватить бумагой на ершистых концах...

На лестнице о чем-то мирно разговаривали Райхельсон и Воропаев.

– Поздравляю, молодой человек, отличная работа, – сказал завотделением разрушения и протянул новоиспеченному кандидату технических наук руку.

– Спасибо, Моисей Зальманович, большое спасибо.

– Это вам спасибо, нам-то за что? – заметил наставительно, но со вполне располагающей улыбкой В. К. Воропаев, заведующий отделением электромеханики. А майский двор ИПУ встретил не воздухом, а чем-то напрочь избавляющим тело от веса. Медовым сиропом счастья.