Игра в имитацию (СИ)

Голос разума отчаянно надрывается на задворках сознания — истошно вопит, что по вине проклятого профессора она раз за разом поддаётся недопустимым всплескам эмоций, но прямо сейчас Аддамс тотально наплевать.

Она сотрёт спесивое выражение с его лица, так или иначе.

— Чудесный вечер, не правда ли? — иронично заявляет она, усаживаясь на стул рядом с Торпом. Аякс непонимающе округляет глаза, но Энид буквально виснет у него на шее, заключая в объятия, и тот не успевает ничего спросить.

— Детка, познакомься, это мой друг Ксавье… — Петрополус мягко отстраняется от своей новоиспечённой девушки. — Бро, это Энид.

— Очень приятно, Энид. Аякс так много о вас рассказывал, — чертов профессор галантно вставляет самую избитую фразу, и Уэнсдэй презрительно фыркает.

— А это её подруга… — Аякс продолжает играть дурацкую роль хозяина вечера. — Простите, мисс, не знаю вашего имени.

— Не утруждайся, друг, — Ксавье небрежно усмехается. — Мы уже знакомы.

— К сожалению, — ядовито роняет Уэнсдэй, наградив его самым уничижительным взглядом из всех возможных.

Назревающую перепалку вовремя прерывает появление официанта. Аддамс наугад тычет пальцем в первое попавшееся блюдо в обширном меню, поминутно бросая уничижительные взгляды в сторону саркастично ухмыляющегося Торпа. Энид заказывает салат из морепродуктов с вычурным труднопроизносимым названием, пока её воздыхатель выбирает вино.

— Кьянти подойдёт? — неуверенно вопрошает Аякс, растерянно покосившись в сторону своего проклятого дружка и явно не понимая причин происходящего. — Или может, лучше…

— Чёрный ром с двумя кубиками льда и долькой лимона, — неожиданно заявляет чертов профессор со своей коронной кривоватой усмешкой. — Сто грамм. Хотя нет. Лучше сто пятьдесят.

— От ста граммов крепкого алкоголя в головном мозге необратимо погибает до восьми тысяч нейронов, — едко вворачивает Уэнсдэй.

— Моей даме то же самое, — Торп небрежно кивает в её сторону, и дурацкое неуместное обращение мгновенно отзывается новой вспышкой холодной ярости. — У неё как раз нейронов в избытке. Сократим количество.

— Полагаю, это твой жизненный девиз? — её ровный голос так и сочится ядом.

— Народ, что происходит? — Петрополус непонимающе косится в сторону Синклер, но та лишь молча пожимает плечами и одновременно пинает Аддамс под столом.

Когда фальшиво улыбающийся официант принимает заказ и уходит, за столом повисает напряжённое тягостное молчание. Уэнсдэй сидит с неестественно прямой спиной, искренне недоумевая, как её угораздило вляпаться в подобный цирк абсурда. Нечего и думать, чтобы незаметно допросить Аякса в присутствии главного подозреваемого. Шестерёнки в голове стремительно вращаются, прикидывая, какую пользу для расследования можно извлечь из нелепой ситуации — но идей ничтожно мало. Наиболее выгодным кажется вариант выяснить домашний адрес профессора, чтобы устроить очередной взлом с проникновением в его отсутствие… Но Аддамс не имеет ни малейшего понятия, как это провернуть.

— Ксавье… — неугомонная блондинка предпринимает робкую попытку разрядить обстановку. — Аякс сказал, что вы совсем недавно переехали из Европы?

Сама того не ведая, Энид задаёт неожиданно правильный вопрос — если профессор и впрямь раньше жил не в Штатах, вероятность его причастности к прошлогоднему исчезновению становится ничтожно мала. Стараясь ничем не выдать заинтересованности, Уэнсдэй незаметно косится в его сторону, внимательно наблюдая за реакцией.

— Да, последние несколько лет я жил во Франции, — совершенно невозмутимо отзывается Торп, вальяжно откинувшись на спинку стула. — Вернулся на родину только этим летом и устроился на работу в Гарвард.

— Так вы преподаватель? — на лице Синклер медленно расцветает выражение тотального шока, а чётко очерченные брови взлетают вверх над ярко подведёнными глазами. — Оу…

Oh merda.

Черт бы побрал его внезапную откровенность.

Напоровшись на удивлённый взгляд соседки, Аддамс непроизвольно сжимает руки в кулаки с такой силой, что белеют костяшки пальцев. И едва заметно качает головой, недвусмысленно намекая, чтобы Энид не вздумала развить щекотливую тему. И хотя ту буквально распирает от любопытства, извилин в её блондинистой голове оказывается достаточно, чтобы мгновенно умолкнуть.

Впрочем, легче от этого не становится.

Допроса с пристрастием уже не избежать.

— Мне нужно в уборную, — заявляет Уэнсдэй, решительно поднимаясь из-за стола.

Ей катастрофически необходимо остаться наедине с собой хоть на несколько минут, чтобы привести в порядок спутанные мысли и разработать новую стратегию поведения.

Самым благоразумным вариантом было бы покинуть пафосный ресторан, но сбежать отсюда равно сдаться. А сдаваться она не привыкла.

Оказавшись в уборной подальше от лишних глаз, Аддамс поворачивает кран с холодной водой на полную мощность и упирается обеими руками в столешницу раковины, пристально вглядываясь в собственное отражение.