Игра в имитацию (СИ)

— Не поймите меня превратно, мисс Аддамс. При другом раскладе я могла бы проявить снисхождение и закрыть глаза на ваш возмутительный проступок… Тем более что мистер Торп не являлся настоящим преподавателем, — президент Уимс выдерживает короткую томительную паузу, а секунду спустя немного склоняет голову набок и наконец озвучивает безапелляционный вердикт. — Но репутация Гарварда и без того висит на волоске. Я попросту не могу рисковать, не имею на это права как президент. Мне действительно очень жаль поступать подобным образом, но иного выхода нет. Я уже подписала приказ о вашем немедленном исключении.

Она медленно бредёт в общежитие ZETA на негнущихся ногах, невидящим взглядом уставившись прямо перед собой — вокруг суетливо снуют беззаботные студенты, наслаждаясь последними тёплыми деньками в преддверии скорой зимы. Многие сидят прямо на аккуратных изумрудных газонах, местами усыпанных опавшими листьями. Идеально ровные каменные дорожки, величественные старые здания из красного кирпича… Вот только Аддамс больше не является частью этого великолепного мира. Все предостережения Торпа сбылись. Теперь у неё не будет ни единого шанса получить престижный диплом университета Лиги Плюща, который должен был открыть все двери в писательский мир. Отныне и навсегда она здесь лишняя.

В горле противно першит, в уголках глаз предательски пощипывает — тотальное разочарование в самой себе ложится на плечи неподъёмным грузом, заставляя неловко ссутулить всегда идеально прямую спину.

Oh merda, она впервые в жизни абсолютно не представляет, что делать дальше. От мысли о том, что ей предстоит вернуться в родительский особняк в Нью-Джерси и снова встретиться с бывшими одноклассниками, Уэнсдэй становится совсем тошно. Всего несколько месяцев назад она покинула унылый провинциальный городишко с гордо поднятой головой и полной уверенностью в собственном успехе. А теперь возвращается безбожно проигравшей — чтобы влачить бесконечно унылое существование и со стороны наблюдать, как её самые заветные мечты сбываются у кого-нибудь другого. Самый худший ночной кошмар, воплощённый наяву.

— Уэнсди, но это же так несправедливо… — Энид обливается горькими слезами, помогая соседке укладывать вещи и переносить многочисленные коробки в багажник Мазерати. Поминутно шмыгает носом, громко всхлипывает и запальчиво тараторит одно и то же. — Нет, так нельзя! Не уезжай, подожди до завтра! Я прямо с утра пойду к Уимс и всё ей выскажу!

— Не стоит, Ниди, — Аддамс с нескрываемой тоской скользит пальцами по гладкому корпусу печатной машинки. — Это не поможет. Ты ничего не добьёшься, только создашь себе дополнительные проблемы.

— Но как я могу бездействовать?! — экспрессивно восклицает блондинка, усевшись на огромный чемодан и чрезмерно резко дёрнув язычок молнии. — Как я буду тут без тебя?!

— Даже не думай, — бескомпромиссно отрезает Уэнсдэй, смерив подругу тяжёлым взглядом исподлобья. — Я не позволю тебе спустить свою жизнь в унитаз. Хватит и моей.

Спустя час размеренных сборов в машину перекочёвывает последняя дорожная сумка.

Захлопнув багажник, Аддамс в последний раз окидывает долгим рассеянным взглядом вычурные буквы ZETA на покатой крыше общежития, настежь распахнутое окно своей комнаты на втором этаже и безукоризненно аккуратный газон.

Забавно всё-таки вышло.

Она должна была покинуть университетский кампус только через четыре года, получив диплом с отличием и шапочку выпускника, но теперь этому никогда не бывать. Внутри сосущей воронкой закручивается тягостное опустошение, поглотившее все чувства и эмоции словно космическая чёрная дыра.

Совершенно разбитая Энид долго висит у неё на шее, щедро орошая слезами строгое драповое пальто — Уэнсдэй удаётся вывернуться из удушающих объятий только минут через десять.

Солнце уже понемногу клонится к закату, заливая кампус мягким оранжевым светом, а до Нью-Джерси почти пять часов езды.

Придётся поторопиться, чтобы успеть засветло.

Впрочем, плевать. Родители не ждут её — потому что ещё не знают об исключении. Аддамс так и не смогла набрать номер матери, чтобы рассказать о своём фатальном провале.

— Уэнсди, я буду очень скучать! Обещай, что будешь звонить! — неугомонная блондинка снова порывается наброситься с объятиями, но Уэнсдэй ловко отшатывается назад, предотвращая тактильный контакт.

Она запускает руку в карман пальто, извлекая наружу брелок от Мазерати, решительным шагом подходит к водительской двери — и замирает как вкопанная, вдруг напоровшись на взгляд глубоких глаз цвета болотной трясины. Oh merda. Торп стоит на расстоянии нескольких метров, вальяжно привалившись спиной к стволу огромного раскидистого дуба.

Сердце пропускает удар, разом ухнув вниз с километровой высоты, чтобы через секунду разогнать пульс до бешеной тахикардии. Аддамс пару раз моргает, безуспешно силясь прогнать неожиданно накатившую галлюцинацию, но картинка не меняется. Фальшивый профессор и правда здесь — снисходительно наблюдает за её идиотским замешательством, кривовато усмехаясь одним уголком губ.