Игра в классики

— И уж конечно, никоим образом это не Шёнберг,[176] — сказал Рональд. — А зачем тогда попросил? У тебя не только ума не хватает, у тебя еще и сострадания нет. Ты сам-то когда-нибудь шлялся ночью по улицам в мокрых ботинках? Джелли Ролл шлялся, это видно по тому, как он поет, он знает, что это такое, так-то, старик.

— Когда я рисую, в сухих ботинках у меня лучше получается, — сказал Этьен. — И не доставай меня аргументами в стиле Армии спасения. Поставь лучше что-нибудь поумнее, соло Сонни Роллинса[177] например. Эти ребята из «West coast» напоминают то ли Джексона Поллока,[178] то ли Тоби,[179] по крайней мере видно, что они вышли из возраста пианолы и акварельных красок.

— Он способен верить в прогресс искусства, — сказал Оливейра, зевая. — Не обращай на него внимания, Рональд, той рукой, которая у тебя свободна, достань-ка пластинку Stack О’Lee Blues,[180] там есть одно соло на рояле, на мой взгляд стоящее.

— Что до прогресса в искусстве — все это глупости, навязшие в зубах, — сказал Этьен. — Просто в джазе, как и в любом другом искусстве, всегда найдется кучка шантажистов. Одно дело, когда музыка вызывает эмоции, и другое дело, когда эмоция претендует на роль музыки. Отцовская боль выражается фа-диезом, а саркастическая улыбка — это смесь желтого, фиолетового и черного цветов. Нет, мой дорогой, искусство — оно или ближе, или дальше всего этого, но оно никогда не начинается этим.