Игра в классики на незнакомых планетах

– А как… Как ты узнал, что это Пеленн?

– Я наверняка не знал до самого конца. – Стажер вздохнул. Потянулся за бутылкой. За окнами светало. – Когда я только приехал, он рассказывал мне про Корригана. И про то, что настоящего убийцу не поймали. Меня это тогда слегка покоробило. Это же местная тайна, такое не говорят стажеру, который только что прибыл. Думаю, он знал, что я сам до этого докопаюсь, если начну искать, и сразу решил подстраховать тылы. И потом, относительно этого ДНК… Вопрос-то был не в том, почему у девушки под ногтями нашлись кусочки кожи преступника. А почему у трех остальных жертв их не оказалось. Девушка была мельче и ниже всех остальных, если она сумела его оцарапать, то остальные могли точно. Получается, преступник не только работал в перчатках, но и вычищал жертвам ногти. А кому это может прийти в голову?

– Полицейскому, – кивнул кюре.

– Или тому, кто читает слишком много детективов, – сказал комиссар Легерек.

– Или… Я тогда так и подумал.

– В последний раз он этого не сделал, потому что его спугнули, – кивнул комиссар. – Причем не наши, как оказывается, спугнули, а Мишель Бризу.

– И потом, я читал досье с рапортом. Вроде бы очень грамотный отчет, но… Очень много написано о профиле убийцы, о кельтских традициях, о ритуалах… Но почему-то не было элементарной информации об убитых, которая в таких делах первой собирается: не проверено было, например, кто отец Фонберга, не сказано, что Брюно, по сути, местный, что Галлек ходил на курсы Фонберга и приезжал сюда весной, в то же время, что и профессор… Хотя все эти сведения можно получить по одному телефонному звонку. Как будто тот, кто составлял рапорт, не хотел копать вглубь.

– Это еще ничего не доказывает, – покачал головой инспектор.

– Верно. Но кляуза на археолога, которая так и не дошла до участка… Я звонил бывшему здешнему комиссару, он клянется, что слыхом о ней не слышал. И потом… Когда я раскопал эту яму, Пеленн сказал, что, мол, выяснять, кто их убил, должна была комендатура и теперь бы опознать этих гансов. Так и сказал – гансов, еще до того, как кости увидел. А я ведь никому не говорил, что нашел немецкую кокарду… Откуда ему было знать?

– Да уж, – покачал головой комиссар Легерек. – Агента Берлю тоже он по голове ударил?

Легуэн вдруг заметил, что кюре исчез.

– Нет, – сказал он, – не думаю.

– А как ты нашел карту?

– Мне Матье подсказал. Сам того не желая. Он заявлял, что ничего о пропавших немцах не знает, а сам рылся в их документах. Почему он не хотел об этом говорить? Выход напрашивался один – он видел в этих бумагах что-то еще и хотел это скрыть. Когда Пеленн принес мне эту бумагу – рапорт Штаге, – он говорил, что больше в мэрии делать нечего, что он все перетряс. Думаю, он хотел меня предупредить.

– Хорошая идея, правда, скрыть этот листок среди тех документов, – задумчиво проговорил комиссар. – У себя он бы прятать не стал – сам ведь полицейский, обыски проводил, знал, как это делается. А там никто не стал бы искать – тем более оборотку.

– Кроме Жана Матье, – кивнул Легуэн. – Я, кстати, едва его не подставил. Но к тому времени, думаю, Пеленн уже слишком сильно интересовался мной… Поставьте себя на его место – он же не знал, откуда я приехал. Может быть, мой перевод был такой же липой, как раскопки и лесопилка. Может быть, я что-то знал про клад. А уж когда я наткнулся на немцев…

– А на главный вопрос ты не ответил, Легуэн, – сказал комиссар. – С сокровищами-то что? Кто их отыскал? Или в карте фон Берга ошибка?

– В карте ошибки нет, – улыбнулся стажер. – Просто лес коварнее, чем мы думаем. Вот взгляните. – Он разложил на столе два листка бумаги, разгладил. – Это – описание дерева, под которым фон Берг зарыл клад и своих товарищей. А это – то, на котором повесили археолога. Видите?

– Без шушенна не разберешься, – пробурчал комиссар.

– Я-то искал второе дерево и ошибся – нашел первое. У Пеленна и остальных, видимо, получилось наоборот.

– Тогда – где клад? – Взгляд комиссара Легерека стал колючим и подозрительным.

– Не смотрите так на меня, патрон. Я думаю, – стажер вспомнил об отпечатке кроссовки, – я думаю, нам не стоит удивляться, если у нашей церкви скоро появится, скажем, орган… Или ребят из церковного хора отправят на каникулы в Калифорнию. Или Армия спасения получит от отца Гийома большое пожертвование.

– Вот как, – сказал комиссар. – Вот как. Ну что ж… Скажи мне тогда вот что – почему я, старый морской пес, не додумался, а до такого щенка, как ты, дошло?

– Потому, что вы не слушаете мадемуазель Магали, – хмыкнул Легуэн. – Комиссар… Можно, я пойду спать?

– Стажер, – окликнул его комиссар, когда тот уже был у двери. Легуэн обернулся.

– Я работал раньше в береговой охране, – сказал шеф. – Всегда любил море… Однажды мы напали на перевозчиков наркотиков. Стали стрелять. Я прикончил одного. А он оказался русским. Каким-то чином. У нас были неприятности с посольством. И меня сослали… сюда.