Игра в кошки-мышки 2 (СИ)

Я легко проскочил по видимой лишь мне одному светящейся неровной полосе по минному полю до стены. Защитное ограждение, которое издалека и впотьмах казалось монолитным, таковым на самом деле не являлось. Там хватало щелей и дыр, сквозь которые легко мог пролезть обычный человек. Мне же из-за телосложения чуть большего пришлось потратить на поиски лазейки и времени побольше. Уже через несколько минут я нашёл дыру в стене подходящего размера, сквозь которую под отводом взгляда проник на территорию посёлка.

Предстояло крайне грязное дело… и мерзкое. Кошка сообщила, что чувствует за стенами примерно пятьдесят-шестьдесят объектов. И вот эти полсотни мне предстоит нейтрализовать. Проще всего будет убить, но знал бы кто, как у меня душа к этому не лежала! От слова - совсем.

Простояв полминуты, прислушиваясь к окружающим звукам, я вновь активировал способность и перебежал к стене ближайшего дома, из окон которого лился неровный тусклый свет.

Заглянув в него, я увидел четырёх атомитов. Двое что-то ели, хватая небольшие куски пищи из эмалированных тарелок прямо руками, третий возился с автоматом, четвёртый спал на большой железной полутораспальной кровати с высокими спинками, которые были украшены круглыми шарами, когда-то хромированными, а сейчас облупившиеся и покрытые ржавчиной. Вместо одеяла и матраса спящий использовал несколько бушлатов. Свет шёл от трёх светильников – керосиновой лампы и двух самоделок из стеклянного стакана, куска проволоки и скрученного бинта в качестве фитиля.

Дверь в дом не просто была не заперта, а раскрыта наполовину, так что, проблем при проникновении у меня не случилось. Под скрытом я быстро вошёл в комнату, где устроилась четвёрка атомитов. В правой руке держал самодельный кистень из куска плотной материи, сшитой в виде многослойной «колбаски», с насыпанной внутрь глиной и мелкими камешками из ямы, где сидел с товарищами до темноты. Во время этого вынужденного безделья и сделал себе не летальное оружие.

Что-то двое из противников – один едок и автоматчик – заметили или услышали, так как повернули головы в мою сторону, когда я переступил порог комнаты. И зависли. Пока они отходили от эффекта, я решил разобраться со вторым любителем позднего ужина. После удара мешочком по затылку, ничем не прикрытому и изуродованному гроздями папиллом с мелкими язвочками, он охнул, изо рта вывалился полупрожёванный кусок подгоревшего мяса, следом из рук на пол упала тарелка с оставшимся мясом, и затем рухнул он.

«Первый нах», - всплыла в голове неуместная мысль.

Вторым лёг его товарищ, сидевший сейчас и пялившийся на дверной проём, где я был три секунды назад, как филин на пне в ясный день. Он заработал шишку над ухом.

Автоматчик успел придти в себя, пока я разбирался с парочкой обжор и даже вскочил на ноги, когда я нанёс ему удар своим кистенём в лоб. Бил от души, не жалея противника. Лобная кость одна из самых толстых в черепе и моим примитивным оружием даже сотрясение не устроить иммунному, стоявшему напротив. Когда у нас… в моём старом мире устраивались сборы страйкболистов, то там взрослые дядьки из органов или пенсионеры оттуда же рассказывали про случаи из своей богатой практики. Иногда там фигурировали истории про сломавшуюся биту в драке о лоб противника, который отделывался одной шишкой. И о тяжелом сотрясении после крепкого «леща» по затылку. Голова – она такая, нужно ещё знать, куда и чем бить.

У атомита закатились глаза, и он рухнул на пол, как мешок с картошкой.

С последним и вовсе всё прошло легко и просто. Он, от устроенного шума, звяканья посуды, оружия и шума падающих тел, даже не пошевелился, продолжая похрапывать. Лежал он на животе, повернув голову чуть набок, буквально подставив мне затылок.

Как только последний противник отправился в царство искусственного Морфея, я занялся их упаковкой. Материала для связывания было полно. Тут и узкие ремни для штанов, и шнурки от обуви и одежды. Да и сама одежда, разрезанная ножом на широкие полосы, отлично годилась для пут.

Всего на нейтрализацию четвёрки атомитов у меня ушло не больше пяти минут.

Следующие два дома были пустые, хотя там горели керосиновые лампы, как и первом. Зато в четвёртом я нашёл сразу пятнадцать человек, которые сидели за несколькими столами и веселились. Если не обращать внимания на внешний вид гуляк, то можно было спутать их с обычными деревенскими алкашами. Даже сервировка была соответствующая – много бутылок водки, стаканов и стопок, и тарелки с жареным мясом. Больше там не было ничего.

Решив оставить их на потом, я направился к следующему дому, из окна которого лилась негромкая резкая музыка со словами песни на незнакомом языке.

«Шестеро… сойдёт, справлюсь».