Игра в кошки-мышки 2 (СИ)

Пока возился с мертвецом, на улицу к основной толпе вышли ещё трое, причём двое несли в руках массивные аккумуляторные фонари, испускающие мощный яркий луч. Третий из них, по всей видимости, был вожаком.

- Вот ты и будешь первым, - прошептал, откладывая гранаты и наводя ствол автомата на выбранного противника. Темнота для меня не была помехой. Пусть колиматорный прицел испортился, но Дар-то остался при мне.

Щёлк!

И тут же выпустил оружие, которое повисло на ремне на груди, схватил одну гранату, выдернул кольцо и бросил снаряд в толпу.

В темноте даже среди гула голосов сработавший капсюль прозвучал, как выстрел из пистолета. Металлический «дзиньк» от отлетевшего рычага я едва услышал.

Эти остолопы собрались ещё и в плотную кучу рядом с упавшим вожаком с простреленным черепом. Прямо мечта, а не мишени, хотя и нехорошо говорить в таком русле про разумных людей. С другой стороны, начав убивать других разумных ради пищи, они поставили себя на ту ступень, к которой никакая жалость не применима.

Первый снаряд ещё не взорвался, когда туда же улетел второй.

После этого я взял трофейный автомат и упал за мёртвое тело, прикрываясь им от осколков.

И очень вовремя.

С секундной задержкой оглушительно взорвались эргэдэшки, щедро разбрасывая осколки во все стороны. Хотя я и лежал более чем в тридцати метрах и помнил, что в наставлениях радиус поражения наступательной гранаты что-то около пятнадцати метров указан, несколько крошечных невидимых посланцев Смерти просвистели совсем рядом.

Со стороны врагов раздались стоны и крики боли, гневные невнятные выкрики и возгласы. Потом кто-то выстрелил несколько раз из ружья, но даже не мою сторону, а в небо. Зачем? Даже не могу и предположить, что пришло в голову стрелку в этот момент.

Вслед за ним открыли огонь его соседи, и на этот раз пули полетели во все стороны, в том числе и по окружающим домам. В темноте ясно видел, как от кирпичной стены ближайшего дома отлетели несколько искр, выбитых рикошетами. Либо там кирпич попался перекаленный, по прочности сравнимый с булыжником, либо попала в какую-то металлическую деталь.

Атомиты очень быстро расстреляли боеприпасы в магазинах и стали перезаряжать оружие. И в этот момент начал стрелять я. Непривычно громко (оказывается, я сильно отвык от обычного оружия) затрещал «калаш» и сильно задёргался в руках от частых коротких очередей. Упираясь локтем в покойника и удерживая оружие за цевьё, я вёл красную нить Дара от одной фигуры врага к другой, стараясь бить так, чтобы очередь задела двоих или даже троих.

Те заорали ещё громче и стали разбегаться во все стороны, как тараканы на кухне, когда там ночью неожиданно зажёгся свет.

Неожиданно вспыхнула и тут же стихла пальба у стены.

- Заррраза-а! – выругался я. – Эти-то куда попёрлись!

Шум в той стороне не мог быть ничем, как попыткой помочь мне со стороны основной группы. Наверное, услышали шум боя и рванули на помощь. Точнее, сюда бездумно бросилась очертя голову Кошка, которую должны были удержать на месте остальные.

- Ну, Дед! Ну, погоди, блин!

Выдернув полный магазин из подсумка трупа, я подбивом заменил тот, что только-только опустошил в сторону врагов. Передёрнув затвор, я бросился назад к стене, окружающей посёлок, где меньше минуты назад гремели выстрелы…

*****

- Там десять человек, - сообщила мне Кошка, кивая на большое капитальное здание в посёлке. Над широким просторным крылечком уцелела вывеска, с крупными буквами «СОКИ …ИВО КВА…». А сбоку на стене едва-едва просматривалась старая-престарая картинка, изображающая пять разноцветных крупных колец. Символ Олимпиады.

Я этому изображению не придал никакого внимания. Ну, нарисовали и нарисовали, мало ли зачем и для чего. Зато дед просветил, что здесь, точнее, в нормальном мире по дороге, на которой расположился этот посёлок в далеком восьмидесятом году, пронесли олимпийский огонь. По крайней мере, в районе рядом с московской областью, где проживал его зять, есть точно такой же рисунок на одном из зданий, где проскочили факелоносцы. Их путь в стране был отмечен вот таким рисунком, который уже еле угадывался на стене древнего магазина. И хорошо, что нанесли его на бетонную поверхность плиты, а не на штукатурку.

Правдива история или нет – неизвестно. Дед сам слышал её из чужих уст.

- Где конкретнее? – уточнил у Кошки я.

- Внизу. Наверное, в подвале, - буркнула та, старательно не смотря на меня.

Обижается на меня за устроенную недавно отповедь за свой поступок. Я почти не сдерживался в словах, не обращая внимания на посторонних слушателей. Грубо? Да, согласен. Но знал бы кто, как я перепугался за девушку. Может кто-то и умеет донести суть и без такой эмоциональности и отсутствия такта, но ко мне это не относилось. Как умею, так и переживаю.

«Да и полезно кое-кому послушать русско-доходчивый, а то забываться стала», - покосился я на Кошку.