Игра в кроликов

Наконец я нахожу незапертый «Приус» и поворачиваюсь к Эмили, которая как раз поймала такси.

– Нельзя просто взять и угнать сраный автомобиль, К, – говорит она. – Пойдем.

Пробок нет, поэтому до машины Эмили мы добираемся за шесть минут. Таксист улыбается и благодарит меня за щедрые чаевые. Все равно скоро конец света – так какое мне дело до двадцати лишних баксов?

Эмили заводит машину и трогается, но не успевает отъехать, как в окно стучат. Это Марианна Сандерс – та самая полицейская со шрамом на лице, которая допрашивала нас у Толстяка Нила.

Эмили опускает стекло.

– Куда это вы так спешите? – интересуется Сандерс.

– Друзья позвали в гости, – отвечает Эмили.

Сандерс улыбается ей, а потом обращается ко мне:

– Вы знаете Истон Парут?

– Эм… да нет. Не особо, – отвечаю я.

– Тогда не подскажите, почему она отслеживала ваше местоположение через телефон?

– Я не знаю. Мы всего раз с ней виделись, хотели узнать кое-что.

– Что именно?

– У нас был вопрос по игре, про которую мы рассказывали.

– По той самой игре, которую вы обсуждали с Нилом Арройо незадолго до его убийства?

– Да.

– Когда вы в последний раз видели мисс Парут?

– Эм… да пару дней назад вроде. А что?

– Она пропала без вести.

Я качаю головой. Вот черт. Надеюсь, с ней все в порядке. Истон, конечно, женщина жуткая, но ко мне она (в целом) относилась неплохо.

– Боюсь, вам придется пройти со мной, – говорит Сандерс и тянется к дверной ручке.

– Простите, – отвечает Эмили, – но мы торопимся. – И она вдавливает газ в пол.

Все равно скоро наступит конец света – какая разница, о чем хочет поговорить детектив Сандерс. Сначала надо выжить – а разбираться с ней будем потом.

…

Я загружаю Гугл-карты и нахожу самый быстрый маршрут к автостраде.

Мы едем по пустынным городским улицам, вслушиваясь в шорох шин на мокром асфальте. Не знаю, с чем связано отсутствие машин на дорогах; может, с постоянной тряской – или с серым небом над головой, которое все больше и больше напоминает несмываемое пятно на ткани этого мира.

До конца, каким бы он ни был, осталось недолго.

44. Ночная радиостанция

Мы благополучно выбираемся из города и двадцать минут в молчании едем по трассе I-5. Ночь проносится мимо, а хаос города постепенно сменяется мирной тишиной пригородов, и я думаю о живущих здесь людях, сидящих в тепле и безопасности, отгородившись от мира идеальными двориками и причудливыми почтовыми ящиками. Они как раз готовятся ко сну: читают детям сказки, попутно думая о чем-то своем, подписывают разрешения на экскурсии, откладывают секс, чтобы досмотреть сериал, а на улице тем временем потихоньку наступает конец света.

Из головы не выходят родители, Гейтвикский институт, Энни и Эмили Коннорс. Но если предупреждение Суон воплотится в жизнь, то какая разница, что мне было и не было про них известно?

– Почти приехали, – говорит Эмили.

Ее голос слегка дрожит: мы подъезжаем к дороге, ведущей к дому Питерманов. А когда сворачиваем на нее, по телу пробегает холодок.

Тьма приближается.

– Чувствуешь? – спрашиваю я.

Эмили бросает на меня взгляд, по которому видно: она все чувствует.

Мир вдруг содрогается с такой силой, что машина виляет по дороге – Эмили ее не удержать. Каким-то чудом она умудряется свернуть на старую грунтовку и остановиться.

Пару секунд спустя тряска стихает.

– Поехали дальше, – говорю я.

– Прости, что я на тебя сорвалась, – произносит Эмили. – Кто ж виноват, что ты не помнишь, какая я офигенная.

– Да ничего, – отвечаю я. – Ты же потеряла самого классного человека на свете – тут сложно не сорваться.

Эмили улыбается.

– Да, не повезло тебе забыть, как сильно ты меня любишь, но у меня все равно нет никого ближе. Мы семья, К.

– Конечно, семья, кто же еще! – отвечаю я. – Так что давай, поехали, у нас много дел.

– А стоит ли?

– Ну, врежемся во что-нибудь, потому что хватило ума ехать в темноте с выключенными фарами, – говорю я. – Так и не по херу ли?

Эмили смеется, выворачивает на середину дороги и едет в сторону дома Питерманов – тем же путем, что и многие годы назад.

– Сто семь и три, – говорю я, настраивая радиоприемник.

– Ты правда думаешь, что это поможет? – спрашивает она.

– Честно?

Она кивает.

– Вряд ли, – отвечаю я.

– Ой, да иди ты. – Эмили натужно смеется. – Все готово?

Я киваю.

Она включает радио, и тут же раздается шум помех.

Я вспоминаю пикап.

Та ночь и так часто всплывает в воспоминаниях, а сейчас, на той же дороге, да еще и с Эмили, вернуться в нее совсем просто. Чем дольше мы едем, тем сильнее начинает казаться, что мы переместились в прошлое.

А затем Эмили выключает фары, и тьма накрывает пикап очередной волной. Она проходит насквозь, заползает в череп, сворачивается прямо за моими глазами. Я трясу головой, прижимая ладони к глазницам. Еще немного, и эта темнота окажется повсюду, а мир вновь содрогнется.

Эмили крепко сжимает мою руку. Она вспоминает Энни; в свете сенсорного экрана приборной панели видны слезы, стекающие по ее щекам. Я сжимаю ее ладонь в ответ.