Игра в кроликов

– Давай представим некоторую организацию с неограниченными финансовыми ресурсами и очень хорошим воображением. Могло ли все произошедшее быть делом их рук? Например, могли ли они нанять кого-то, чтобы подправить скульптуру Фримонтского тролля, а потом вернуть все как было? Или открыть ресторан? Или убрать из поисковой выдачи все результаты, связанные с одним-единственным фильмом? Или даже записать новый альбом умершего исполнителя?

– Ну, наверное, – отвечаю я.

– Но есть и другое объяснение. – Он замолкает, словно сомневается, стоит ли продолжать.

– Какое?

– Тебе прекрасно известно, насколько сложно устроена игра. Не так-то просто постоянно натыкаться на запутанные закономерности, невероятные совпадения и несоответствия, ставящие под вопрос действительность. Зачастую эта усталость в совокупности с серьезным умственным и эмоциональным напряжением, без которого не пройти игру, приводит к…

– К чему?

– К нервным срывам.

– По-вашему, мне все привиделось?

– Я такого не говорил. Просто высказал предположение. Иногда трудно представить масштаб и влияние игры.

– Зачем вы приходили в зал игровых автоматов?

– Меня привела игра.

– Привела игра? В смысле?

– Я просто следовал знакам.

– Так вы играли в «Кроликов»?

Он лишь пожимает плечами, а потом передает мне мой собственный телефон, лежавший на соседнем столе.

На нем включено видео, снятое, видимо, на азиатской фондовой бирже.

– И что это? – спрашиваю я.

– Посмотри, что сегодня полчаса крутилось на бегущей строке Токийской фондовой биржи.

Я присматриваюсь – и замечаю Круг.

На огромных дисплеях, висящих над залом биржи, бежит повторяющаяся строка: одиннадцать римских цифр и десять имен – все победители, кроме восьмого.

А рядом с цифрой XI стоит одна-единственная буква: К.

– Это не шутка? – спрашиваю я.

Скарпио качает головой.

– А со мной на дороге точно никого не было?

Теперь он кивает.

– А что, кто-то должен был?

– Да, моя подруга. Эмили Коннорс.

– Эмили Коннорс? – с искренним удивлением переспрашивает он.

– Ну да. Вы знакомы?

– Да, – отвечает он. – У меня тоже есть подруга Эмили Коннорс. Она иногда поливает цветы в моем доме у озера, а я за это пускаю ее пожить.

– У нее есть сестра Энни? – спрашиваю я.

– Уже нет, – качает головой Скарпио. – Она погибла еще в подростковом возрасте.

– А вы не знаете, где сейчас Эмили?

– Мы уже пару недель не разговаривали, – отвечает он, качая головой. – Я ей звонил, но номер был недоступен.

Значит, Алан Скарпио и есть тот друг с шикарным особняком. Стоило бы догадаться.

– Так, погодите, раз мне засчиталась победа в одиннадцатой игре…

– То где же награда?

– А она есть?

– О да. И еще какая, – отвечает он.

– И где она?

Он пожимает плечами.

– Помнишь, мы обсуждали сложнейший искусственный интеллект в истории человечества, способный к продвинутому рекурсивному самообучению благодаря практически безграничным ресурсам квантовой системы? А теперь представь, что у него есть доступ ко всему, что было загружено, отсканировано, да даже сказано рядом с устройством, подключенным к интернету.

– Так…

– Игре известно твое самое заветное желание. Скорее всего, оно или уже сбылось, или сбудется в ближайшее время.

– Серьезно?

– А еще есть денежный приз, – улыбается он. – Советую проверить счет в банке.

– Кстати. Вы знаете Кроу?

– Не помню такого.

– Значит, вы не ходили к нему в Башню?

При упоминании Кроу и Башни в глазах Скарпио мелькает проблеск узнавания, но не успеваю я накинуться на него с расспросами, как раздается громкий стук в дверь. Я вздрагиваю.

– Открыто! – кричит Скарпио.

Распахнув входную дверь, в дом врывается Хлоя. Она бросается ко мне, запрыгивает, обнимая ногами за пояс, и целует.

Мы долго не отрываемся друг от друга, но потом я все же разрываю поцелуй.

– Как ты меня нашла?

– Один миллиардер подсказал, когда я тебе позвонила. – Она оглядывается на Скарпио. – Спасибо.

– Не за что, – улыбается тот.

Хлоя вновь переводит взгляд на меня.

– Ну и какого хрена?

– Что такое?

– Где тебя носило?

– Но это ведь ты пропала, – говорю я. – Тебя нигде не было.

– Да я двух минут там не провела! А когда вышла, тебя и след простыл.

Я трясу головой.

– Ладно, неважно. Главное, что ты жива.

– Могу сказать то же самое, дурище. Так, а теперь не хочешь поделиться, что за херня тут творится?

Я передаю Хлое телефон.

Несколько секунд она просто смотрит в экран.

– Это что, Круг?

– Он самый.

Как только бегущая строка доходит до одиннадцатой игры, Хлоя тут же поворачивается ко мне и смотрит на меня огромными глазами.

Я улыбаюсь.

– Я же всего в туалет отошла, когда тебе времени-то хватило?

Я смеюсь – и это первый искренний смех за последнее время.

– Фокусник с ума сойдет, – говорит Хлоя, снимая экран на собственный телефон.

– Он жив?

– Ага, – отвечает Хлоя. – Сказал, что уезжал из города по семейным делам. Как по мне, так он брешет.

– А как же та пленка? На ней его разорвали.

– Ну, он сказал, что на записи точно кто-то другой, но он хочет срочно ее увидеть.

Меня захлестывает волна облегчения, которая быстро сменяется надеждой: раз с Фокусником все в порядке, то, может, Барон с Толстяком Нилом тоже окажутся живы?