Игра в куклы

Рука Лены смущенно покинула его ладонь. Выскользнула, оставив на коже приятное тепло, заставившее на время забыть о неведомых болотных тварях, преследующих их разношерстную компанию, должно быть, от самого начала лабиринта. Неосознанно Жан стиснул кулак и сунул руку в карман. Спрятал это остывающее тепло. Сохранил для себя.

Дорожки то укорачивались, то удлинялись. Кружил лабиринт. Кружило Болото. Кружило пасмурное небо, будто запечатленное на черно-белой пленке, застывшее в единственном доступном состоянии – собирающегося дождя. В этом месте начисто отключались чувства – времени, направления, усталости. Путники шли неизвестно как долго, неизвестно куда, но никто, даже пухлый Славка, не попросил передышки.

Когда впереди замаячило белое пятно, Жан сперва решил, что это мираж. Новый выверт колдовской реальности, иного мира, потустороннего, как ни назови. Очередной виток лабиринта, похожий на уже пройденные как две капли воды, охотно стлался под подошвы кроссовок, то ли подтягивая ребят к центру, то ли заставляя оставаться на месте, перебирая ногами. Белое пятно росло, передвигаясь прыжками. Оно совершенно явно не мерещилось.

Вскинув руку, Жан остановился. Хотел было снова мысленно обругать себя за очередной киношно-спецназовский жест, да не успел. Застыл, пораженный то ли с ужасом, то ли с восхищением. Выбрасывая перед собой мощные лапы, нелепо вскидывая тяжелый зад, к ним мчался белый медведь размером чуть меньше Розочки. Взрывали дерн когти, ходуном ходили мышцы под толстой шкурой. Словно ветер подул со стороны хищника, принеся с собой вонь тухлого мяса, мокрой шерсти и запекшейся крови. Арктический болид, набрав скорость, шел на таран. И горе тому, кто окажется у него на пути.

В одно мгновение Жан пережил шквал эмоций. Успел испугаться чуть не до обморока, пожалеть, что влез в эту авантюру, устыдиться собственного малодушия, испугаться вторично – в этот раз уже за Лену и мальчишек, – разозлиться непонятно на кого и, наконец, собраться, чтобы ровным командирским голосом рявкнуть:

– Разойтись! Прижмитесь к краям! Лена, Ярик, на эту сторону! – Собственный голос придал уверенности. Как на тренировках в секции исторического фехтования, когда учил ребят помладше биться в тесном строю.

Меч уже сросся с ладонью. Им Жан и указал на каменную грядку по правую руку от себя. Отгонять Славку не пришлось. Перепуганная Розочка, отчаянно трубя, жалась к противоположной стороне, и Славка семенил за ней, пытаясь успокоить срывающимся голосом.

– В бой не лезьте. Держитесь подальше. Толку от ваших палок не будет, разозлите только. И не ждите, когда все кончится, – бегите сразу. – Он оглянулся на Гордеевых, решительно сжимающих в руках бесполезные деревяшки. – Я бы сказал, бегите назад, но ведь вы не побежите, да?

Лена и Ярик синхронно замотали головами. Жан обреченно вздохнул:

– Просто бегите подальше отсюда, хорошо? Не останавливайтесь.

Вынув из рюкзака шлем, Жан спешно нахлобучил его на голову и затянул ремень. Приняв боевую стойку, обманчиво расслабленно качнулся с пятки на носок и обратно. Чересчур мягко тут. Да, это вам не асфальт и не прорезиненное покрытие спортивного зала. Утешало лишь то, что и белый медведь не был настоящим, грозой арктических пустошей. Скорее чем-то «по мотивам». Вдвое уменьшенной копией. Как Розочка лишь напоминала слона или мамонта, так и бегущий хищник перенял черты своего прототипа. Настоящий бы расплющил Жана, как яйцо полярной чайки, а меч бы использовал как зубочистку. С ожившей игрушкой был хоть какой-то шанс. И Жан собирался его использовать.

Впрочем, имелось и сходство. Бежал Белый резво, как настоящий медведь, с каждым прыжком заполняя собой пространство – шумным хриплым дыханием, чавканьем податливой почвы под лапами, снежной прилизанной шерстью, живыми черными глазами, злыми и безжалостными. Перед такой мощью Жан чувствовал себя никчемным и крошечным. Как противостоять звериному напору, когда в руках у тебя турнирный меч, даже не заточенный, да крохотный щит, больше похожий на крышку от кастрюли?

– Ты не настоящий, – шептал Жан. – Ты не настоящий. Не настоящий. Не настоящий. Не настоящий.

Под каждый тяжелый прыжок, под каждый удар лап, выжимающий брызги из топкой почвы, – только два слова. Могло показаться, что Жан молится. На деле же он отсчитывал последние секунды, отмерял последние метры. Подгонял под себя утерянные было время и расстояние. За миг до того, как медведь врезался в него, вышибая дух, Жан легким, почти танцевальным движением скользнул влево, одновременно выбросив вперед руку с мечом.

Тонкая полоска стали, казавшейся еще тоньше на фоне покатых медвежьих плеч, свистнула в сиропно-густом воздухе. Клинок на скорости встретился с влажным черным носом – нежным и уязвимым органом у любого животного, кроме разве что носорога. В этот удар Жан вложил немало сил, умения и инерции и рассчитывал если не ранить зверя, то ошарашить, выгадать время для следующего удара. Но все пошло не так.