Игра в куклы

Однако и не ценность коллекции была причиной, почему он их хранил. Пластинки были частью его идентичности, его личности. Как страницы дневника: он помнил, где их купил, с кем тогда общался, на каких праздниках-тусовках их проигрывали, какие романы и влюбленности молодости были связаны с конкретными пластинками. А он ведь еще и знал наизусть все тексты.

Он поставил пластинки обратно на полку и начал листать мелодии в мобильнике. Выбрал Диаманду Галас[50]. Артистку, музыку которой никому в мире, кроме него, даже в голову бы не пришло выбрать для прослушивания с целью расслабления: оперная певица, которая пела и шептала нечто похожее на саундтрек из фильма ужасов, сиплые звуки, будто изгоняющие дьявола, а на заднем плане некое подобие оперы.

Он поставил музыку, заглянул к Эльвину и снова укрыл его. В третий раз. Почему он все время сбрасывает с себя одеяло, было непонятно. Ведь толстые каменные стены здесь, на улице Прэстгатан, были не слишком теплыми. Во всяком случае, он думал, что тут было прохладнее, чем в квартире Марианны, в доме пятидесятых годов постройки. Он осторожно закрыл за собой дверь в комнату сына и сел в кресло. Закрыл глаза и слушал предвещающий катастрофу голос Диаманды Галас. И уснул.

Его разбудил шум миниатюрных, специально для узких улочек Старого города, мусороуборочных машин. Что за низкие плачущие стоны? Эти звуки примешивались к грохоту от сбора мусора. Постепенно до Рикарда дошло, что это та же песня Диаманды Галас, под которую он уснул. Видимо, он нажал во сне на кнопку повтора.

Мысленно он посочувствовал своему соседу снизу, который уже не раз жаловался на то, что у него слышно, даже если Рикард шаркал ногами по тонкому полу. В лучшем случае сосед, можно надеяться, вообще не понял, что эти звуки были музыкой и что они доносились именно из его квартиры. Бедняга думал, наверное, что этот озвученный кошмар снился ему, повторяясь до бесконечности. Можно было только надеяться, что он уснет от усталости и будет спать как убитый именно в тот момент, когда Рикард с Эльвином будут проходить по лестнице мимо его квартиры через несколько часов. Он выключил музыку, прокрался в спальню, пристроился на кровать рядом с сыном и уснул.

Глава 21

Эрик проснулся от грохота молотка сумасшедшего кровельщика по медному покрытию крыши. Посмотрел в окно. От металлического подоконника, издавая барабанную дробь, отскакивали горошинки града. Линн уже ушла. Но у него все равно было светло на душе.

Давно он не испытывал такого чувства, как накануне вечером. И дело было не только в страсти, нет. Тут было нечто большее. Жизнь и радость, смешанные с вожделением.

И вот ее нет. Не в первый раз кто-то уходил от него до того, как он проснулся. Хотя ему и казалось, что на этот раз будет иначе. Но они ведь ничего друг другу не должны. Он знал, что у нее есть парень. И даже если бы они продолжали иногда видеться, ему этого было бы достаточно. Он ни о чем не жалел. Разве что о том, что оставил на Седере машину. Надо пойти прогуляться по мосту Вестербрун и забрать ее.

Он проверил мобильник, нет ли пропущенных звонков от Рикарда или Луисы. Вместо этого обнаружил эсэмэску от Анники Маркуссен. Сначала это имя показалось незнакомым. Потом вспомнил. Это была подруга Грегори, которой он задавал вопросы в университете. Из двух девушек эта была красивее. Он недоверчиво качал головой, читая сообщение, но настроение улучшилось еще больше. Товарищ Анники, оказывается, видел на прошлой неделе ссору между Ахмедом и Анной у входа в университетский кафетерий. В ссоре звучали такие слова, как «я тебе не собственность», «это конец», «измена» и «проститутка». И эту перепалку слышало немало любопытных ушей.

Он улыбнулся, переходя улицу Хантверкаргатан и набирая номер Рикарда. Пора вызывать Ахмеда в полицию. На него накопилось столько, что короткого разговора в университете уже не хватит.

Линн вытерла лонгборд, который она пыталась спрятать от града под курткой с капюшоном. Ни мокрая земля, ни выложенные булыжником переулки не были подходящими покрытиями для доски. То, что повлекло ее именно в Гамла Стан вместо того, чтобы отправиться домой после ночи у Эрика, был покой Старого города и возможность спокойно подумать. Ее организм требовал пребывания под открытым небом. Солнечные лучи прорвались сквозь тучи и блеснули на вылитом из чугуна шпиле башни, венчающей церковь Риддархольмсчюркан. Часы на церкви показывали восемь. Воздух снова стал мягким и приятным, несмотря на только что прекратившийся град.

Она хотела побыть одна. Не потому, что она о чем-то сожалела. Наоборот. Но осталось удивление развитием событий. Что ей могло бы быть хорошо с кем-то из правоохранителей вплоть до того, чтобы оказаться у него в постели, – этого она не могла себе даже представить. И все же это произошло. И ей от этого было только хорошо. Она осознавала, что многие ее привычные представления подверглись в последние дни серьезным испытаниям. Иногда это ее раздражало, иногда провоцировало, а иногда – приходится это признать – было необходимым.