Игра в молчанку

Нет, слава богу, – ни о чем подобном я подумать просто не успел, и в ту ночь мы были только вдвоем: ты и я, твое тело и мое. Мы дарили себя друг другу с чувством глубокой радости от того, что какими бы извилистыми ни были наши предыдущие пути, сегодня они наконец-то сошлись, и мы оказались там, где нам суждено было встретиться.

Я помню наш первый раз, словно это было вчера, Мегс. Я никак не мог сполна насладиться твоей гладкой кожей, твоими руками и ногами, тем, как безупречно мы подходим друг другу. Я не смел даже подумать о том, что дальше может быть еще лучше, что меня ждет нечто гораздо большее, чем то, что я уже получил. И в том, и в другом случае я ошибался, но на этот раз ошибиться меня заставила ты.

Когда мы финишировали – несколько раньше, чем следовало (исключительно по моей вине), ты не стала слушать моих сбивчивых извинений. Ты просто приложила палец к моим губам, и они послушно сомкнулись. Твоя голова покоилась на моем плече, во впадине чуть ниже ключицы, и я жалел только об одном – я так и не успел сказать, что ты сделала меня счастливейшим из смертных.

Я говорю тебе это сейчас.

Спасибо, Мэгги…

5

Иногда я сомневаюсь, что это случилось именно в тот раз, но, быть может, я и ошибаюсь. В конце концов совершенно не важно, когда, какого числа мы в первый раз были вместе, потому что сразу за этим днем последовало еще несколько дней или, вернее, ночей (подряд или, возможно, с короткими перерывами), заполненных непередаваемым, сказочным блаженством. Ночи сменялись короткими, торопливыми утрами, поскольку ты весьма самонадеянно ставила будильник на время, чересчур близкое к часам открытия твоего хирургического отделения. Меня, все еще сонного, тебе приходилось вытаскивать из постели за ноги, причем я пытался спрятать голову под подушку, чтобы отгородиться от шума, который поднимали вы с Эди и Джулс. На душ, не говоря уже о завтраке, времени не оставалось, поэтому, когда ты выталкивала меня из дома, я походил на огородное пугало: волосы торчат, одежда измята, рубашка застегнута сикось-накось. В отличие от меня ты умудрялась выглядеть безупречно, что неизменно приводило меня в изумление.

Пожалуй, справедливо будет сказать, что в эти первые несколько месяцев мы спали очень мало, но я переставал ворчать и жаловаться на недосып даже скорее, чем проходило вполне понятное раздражение, вызванное резким звонком будильника, вырывавшим меня из глубин сна. Иногда мы и вовсе болтали до самого утра, лежа лицом друг к другу и подперев голову рукой. Сейчас, вспоминая наши долгие беседы, я затруднился бы сказать, о чем именно мы говорили. Порой ты просто рассказывала о всяких пустяках, передразнивая какого-нибудь особо занудного пациента или своего домовладельца, который попытался было получить от Эди арендную плату, но иногда наши «разговоры на подушке» оказывались неожиданно серьезными. Ты спрашивала, верю ли я в Бога, за кого я голосовал на последних выборах и почему. Нет, не думаю, что ты считала последний вопрос действительно важным, просто тебе казалось, что знание подобных вещей может оказаться полезным для нас обоих.

Вкратце сказать, мы говорили буквально обо всем, и только о необходимости предохраняться речь зашла только однажды – в наш самый первый раз или, точнее, перед ним. Тогда ты сказала, что, будучи медицинским работником, держишь этот вопрос под контролем и что я не должен беспокоиться по этому поводу. Я и не беспокоился – больше я о предохранении ни разу даже не заикался. Зачем?.. Я не видел в этом никакого смысла, к тому же ты начинала подозрительно быстро задремывать, стоило мне задать даже самый невинный вопрос, касавшийся лично тебя. Зато каждый раз, когда я замечал, что твои ресницы начинают опускаться, я крепче прижимался к тебе и принимался водить кончиком пальца по почти прозрачной коже у тебя на шее, рисуя на ней невидимые маленькие сердечки.

С тобой мне никогда не было скучно, Мэгги. Никогда, ни одной минутки! И я хотел, чтобы это длилось и длилось всегда, до конца моей жизни. Кроме того, мне очень нравился тот новый человек, каким я становился с тобой. Я импровизировал, я был убедителен и красноречив; да, черт меня возьми, я даже мог удачно шутить!

Помню, однажды мы решили махнуть в Котсволдз. Специально для этой поездки я взял напрокат машину у одного приятеля из лаборатории физиологии. Стояла прекрасная теплая погода – прелюдия настоящей весны, мы были в одних футболках и с удовольствием ощущали на наших лицах ласковые прикосновения солнечных лучей. В Котсволдзе мы решили отправиться на пешую прогулку по маршруту, о котором в туристской карте говорилось, что он «кольцевой». Должен сказать – мне всегда казалось, что настоящие кольца должны быть несколько другими, но, возможно, мы просто пару раз повернули не туда. Как бы там ни было, спустя почти шесть часов мы все-таки вернулись к пабу, рядом с которым я оставил машину. Поход по жаре основательно нас вымотал, и мы все еще утоляли жажду, когда официантка предупредила нас, что через полчаса паб закроется на ночь.